Решение общего собрания участников хозобщества о распределении доли в уставном фонде, принадлежащей этому обществу, является корпоративным актом общества, а не сделкой. Рассмотрим судебный спор, в котором кредитор попытался установить факт ничтожности решения единственного участника общества о распределении доли общества на этого участника как сделки об отчуждении доли.
Участником ООО «О» (далее — общество, ответчик № 1) являлся гражданин Б. (далее — участник, ответчик № 2) с долей в уставном фонде общества 37,5 %. Доля в уставном фонде общества в размере 62,5 % (стоимостью 21 375 руб.) принадлежала самому обществу.
СООО «А» (далее — истец, кредитор) являлось взыскателем по исполнительным производствам, возбужденным в отношении общества.
Судебный исполнитель в целях обеспечения исполнения исполнительного документа запретил обществу совершать действия по отчуждению либо иному распоряжению долей в уставном фонде общества (предписание от 27.12.2018), а также наложил арест на долю общества в размере 62,5 % (акт ареста от 31.05.2019).
Решением единственного участника общества от 31.05.2019 доля в уставном фонде общества в размере 62,5 % была распределена на участника. Приложением 1 к указанному решению утверждены изменения в устав общества (п. 4.3 устава изложен в следующей редакции: «Единственный участник общества владеет долей в уставном фонде общества в размере 100 % уставного фонда — 34 200 белорусских рублей»).
Кредитор обратился в суд с иском об установлении факта ничтожности сделки об отчуждении обществом участнику доли в уставном фонде общества, оформленной решением единственного участника общества от 31.05.2019 (далее — Решение) и изменениями в его устав, утвержденными Решением, и применении последствий ее недействительности.
По мнению кредитора, решение единственного участника общества является сделкой об отчуждении обществом участнику доли в уставном фонде общества, которая ничтожна на основании:
1) ст. 169 ГК как не соответствующая требованиям законодательства, ч. 1 ст. 2, ст. 7, 18, 63 Закона Республики Беларусь от 24.10.2016 № 439-З «Об исполнительном производстве» (далее — Закон об исполнительном производстве), абз. 2 п. 1 ст. 34 Закона Республики Беларусь от 12.12.2013 № 94-З «О противодействии монополистической деятельности и развитии конкуренции»;
2) п. 1 ст. 171 ГК как мнимая сделка, заключенная с целью предотвратить обращение взыскания на долю в уставном фонде общества.
Истец также заявил требование о применении последствий недействительности сделки в виде возврата обществу доли в размере 62,5 % стоимостью 21 375 руб.
Общество не признало заявленные исковые требования. Конкретные основания возражений в постановлении не указаны.
Экономический суд г. Минска отказал в удовлетворении исковых требований. Апелляционная инстанция оставила решение без изменения, судебная коллегия по экономическим делам Верховного Суда Республики Беларусь оставила кассационную жалобу кредитора без удовлетворения и согласилась с выводами нижестоящих судов.
Основные выводы судов:
1. Решение единственного участника о распределении доли в уставном фонде не является сделкой, и распределение доли в уставном фонде общества не может затрагивать права и законные интересы истца как взыскателя при принудительном исполнении исполнительного документа.
2. Решение высшего органа управления хозобщества, основанное на акте самого общества — его уставе, согласно нормам пп. 2 и 3 ст. 90 ГК направлено на реализацию воли самого общества в рамках корпоративных отношений, а не воли его участников, и является корпоративным актом хозяйственного общества.
3. В рассматриваемом случае к правоотношениям, основанным на решении единственного участника общества от 31.05.2019, не подлежат применению нормы ст. 167 и 168 ГК. Проект изменений в устав, утвержденный решением единственного участника общества от 31.05.2019 (приложение 1 к решению), не может рассматриваться как самостоятельное действие, направленное на установление, изменение или прекращение гражданских прав и обязанностей, поскольку приложение 1 к решению является неотъемлемой частью решения от 31.05.2019.
4. В результате принятия указанного выше корпоративного акта хозяйственного общества не произошло нарушение прав и законных интересов истца как взыскателя, поскольку общество в соответствии с п. 1 ст. 52 ГК отвечает по своим обязательствам всем своим имуществом, стоимость которого участвует в формировании действительной стоимости доли (части доли) участника в уставном фонде общества.
5. Истец, как взыскатель в исполнительном производстве, имеет возможность защищать свои права в соответствии с Законом об исполнительном производстве.
Из данного дела можно сделать два основных вывода.
Во-первых, решение общего собрания участников общества (а в данном случае — единственного участника общества) является корпоративным актом общества, принимаемым в рамках процедуры, регламентированной Законом Республики Беларусь от 09.12.1992 № 2020-XII «О хозяйственных обществах» (далее — Закон о хозобществах) и уставом общества, а не сделкой.
Решение общего собрания участников общества подлежит обжалованию в порядке, предусмотренном ч. 7 ст. 45 Закона о хозобществах. Так, решение общего собрания участников ООО, принятое с нарушением требований данного Закона и иного законодательства или устава и нарушающее права и (или) законные интересы участника (бывшего участника) этого общества, может быть оспорено в суде участником (бывшим участником) ООО в течение двух месяцев со дня, когда это лицо узнало или должно было узнать о принятии такого решения.
В рассматриваемой ситуации у кредитора не было оснований признать решение недействительным по правилам ч. 7 ст. 45 Закона о хозобществах.
Поскольку все обстоятельства дела неизвестны, сложно дать однозначный ответ на вопрос о том, с каким требованием кредитору следовало обратиться в суд.
Однако с учетом того, что запрет на распоряжение долей существовал уже 27.12.2018, а решение о распределении доли принято 31.05.2019, полагаем, что у кредитора было достаточно времени для получения решения суда об обращении взыскания на долю (в случае, если бы для этого были основания).
Во-вторых, исходя из предмета заявленного требования при рассмотрении дела важно было установить, каким образом принятие оспариваемого решения нарушило права истца как кредитора общества. Из обстоятельств дела это прямо не следует, однако не исключено, что чистые активы общества могли иметь отрицательную величину, в связи с чем истец не получил бы удовлетворение своих требований за счет доли, даже если бы она не была перераспределена. Тем не менее, поскольку суд не согласился с тем, что решение является сделкой, вопрос о нарушении прав истца является второстепенным.
В юридической среде давно ведутся профессиональные споры о том, являются ли решения единственных участников хозобществ, общих собраний участников хозобществ, собственников унитарных предприятий сделками или нет. К сожалению, на сегодняшний день однозначная и единообразная судебная практика по этому вопросу отсутствует.
Согласно ст. 154 ГК сделками признаются действия граждан и юридических лиц, направленные на установление, изменение или прекращение гражданских прав и обязанностей.
Таким образом, сделка должна отвечать следующим основным признакам:
1) сделка — это всегда результат действия;
2) в результате такого действия устанавливаются, изменяются или прекращаются гражданские права или в результате такого действия создаются, изменяются или прекращаются обязанности.
На наш взгляд, вывод автора о том, что все решения общего собрания участников общества (а в данном случае — единственного участника общества) являются корпоративным актом общества, а не сделкой, не совсем верен.
В рассматриваемом случае перераспределение доли хозобщества не является сделкой, так как прежде всего не устанавливает, не изменяет и не прекращает чьи-либо гражданские права и/или обязанности, установление, изменение или прекращение которых могло бы оказать влияние на права кредитора.
Более того, в соответствии со ст. 100 Закона о хозобществах общество с ограниченной ответственностью в течение одного года со дня приобретения им долей (частей долей) участников в его уставном фонде должно распределить эти доли (части долей) между всеми его участниками пропорционально размерам их долей в уставном фонде либо продать эти доли (части долей) в порядке осуществления преимущественного права приобретения доли в уставном фонде общества с ограниченной ответственностью.
То есть в рассматриваемой ситуации при наличии единственного участника принятие решения о перераспределении доли являлось прямой обязанностью.
В силу п. 2 ст. 44 ГК участники хозобщества имеют обязательственные права в отношении этого хозобщества, а не вещные права на его имущество. Таким образом, кредитор имеет право на удовлетворение своих требований к хозобществу независимо от того, принадлежит ли доля самому обществу или его участнику.
Вместе с тем существует ряд ситуаций, при которых решения общего собрания участников и/или единственного участника хозобщества являются сделками и могут быть оспорены в суде. Например, если вышедшему участнику общества по решению общего собрания участников (единственного оставшегося участника) в преддверии банкротства данного хозобщества выплачена действительная стоимость доли и/или выдано имущество в натуре при имеющейся непогашенной кредиторской задолженности. В указанном примере сделка может быть признана судом недействительной в соответствии со ст. 109 Закона о банкротстве.
