Статьей 204 ГК предусмотрено, что течение срока исковой давности прерывается предъявлением иска в установленном порядке, а также совершением обязанным лицом действий, свидетельствующих о признании долга. Каким образом должно быть оформлено признание долга и какими документами оно должно быть подтверждено, рассмотрим на примере из судебной практики.
В судебной практике сложился единообразный подход относительно прерывания срока исковой давности предъявлением иска. Если иск был возвращен в связи с нарушением условий о подсудности (подведомственности), либо по причине несоответствия иска требованиям, предусмотренным процессуальным законодательством, к его форме и содержанию, либо в связи с неуплатой (недоплатой) государственной пошлины, то это не прерывает сроки исковой давности.
Подача надлежащим образом заявления о возбуждении приказного производства прерывает срок исковой давности, независимо от результатов рассмотрения такого заявления.
То есть при отсутствии ресурсов на подачу иска и при условии истечения сроков исковой давности можно обратиться в суд с заявлением о возбуждении приказного производства, заплатив минимальную государственную пошлину. Даже если в вынесении определения о судебном приказе (по причине возражений должника) будет отказано, сроки исковой давности будут прерваны.
Признание долга как основание для прерывания срока исковой давности также в значительной степени распространено и имеет достаточно устоявшуюся практику применения судами.
В частности, постановлением Пленума Высшего Хозяйственного Суда Республики Беларусь от 02.12.2005 № 29 «О некоторых вопросах, связанных с применением сроков исковой давности» (далее — постановление Пленума ВХС) предусмотрено, что к действиям, свидетельствующим о признании долга, которые прерывают течение срока исковой давности, могут относиться:
— частичная уплата должником или с его согласия другим лицом основного долга и (или) сумм неустойки, процентов;
— уплата процентов по основному долгу;
— признание претензии полностью или частично в отношении конкретных требований;
— заключение дополнительного соглашения, из которого следует, что должник признает наличие долга;
— обращение должника с просьбой об изменении договора в части, касающейся погашения долга;
— обращение должника с просьбой о предоставлении отсрочки или рассрочки платежа;
— акцепт платежного требования;
— совершение работником должника действий по исполнению обязательств при условии, что эти действия входили в круг его служебных (трудовых) обязанностей либо основывались на доверенности или полномочие работника на совершение таких действий явствовало из обстановки, в которой он действовал (абз. 2 п. 1 ст. 183 ГК).
Справочно.
При оценке судом обстоятельств, свидетельствующих о совершении действий по признанию долга, следует учитывать, что признание должником основного долга не свидетельствует о признании требований кредитора, которые могут быть с ними связаны (уплата неустойки, процентов за пользование чужими денежными средствами, возмещение убытков и др.). Поэтому такое признание не может расцениваться как основание перерыва течения срока исковой давности по взаимосвязанным требованиям.
Из буквального содержания нормы ч. 1 ст. 204 ГК следует, что для прерывания срока исковой давности признанием долга должнику достаточно совершить любое действие, свидетельствующее о признании долга. При этом норма ГК не уточняет, необходимо ли, чтобы такие действия были совершены в присутствии кредитора, адресованы ему или каким-то другим образом затрагивали самого кредитора.
В этом случае следовало бы констатировать, что признание долга перед кредитором, совершенное должником перед третьими лицами (либо в иной форме, например, путем отражения задолженности в бухгалтерском учете), является основанием для прерывания срока исковой давности.
Однако анализ вышеуказанных положений постановления Пленума ВХС и общих положений ГК о приостановлении срока исковой давности, безусловно, наводит на мысль, что действия, свидетельствующие о признании долга, должны быть совершены должником по отношению именно к кредитору.
Кроме того, имеет значение и форма, в которой было выражено признание долга.
Справочно.
Признание долга перед третьим лицом (например, путем направления сведений о долге своим аудиторам) либо признание долга путем отражения задолженности в бухгалтерском учете не могут квалифицироваться в качестве оснований для прерывания срока исковой давности.
Рассмотрим следующий пример из судебной практики.
Между компанией «А» (далее — продавец, истец) и компанией «Б» (далее —покупатель, ответчик) был заключен договор поставки оборудования.
Осенью 2012 г. продавец поставил покупателю партию оборудования по нескольким накладным, каждая из которых подлежала оплате в течение 10 рабочих дней с момента поставки.
В ноябре 2017 г. в связи с неоплатой товара продавец обратился с иском в МАС при БелТПП. Заявляя требование об оплате товара, продавец ссылался на прерывание срока исковой давности.
В качестве основания для прерывания срока исковой давности продавец сослался на подписанные акты сверки, полученные от покупателя по электронной почте, а также на данные бухгалтерского учета покупателя, в котором отражена задолженность перед продавцом.
В ходе рассмотрения спора сторонами было согласовано белорусское право в качестве применимого к отношениям сторон.
Факт поставки и принятия товара подтверждался подписанными накладными и инвойсами. Задолженность ответчика была подтверждена подписанными им 18.01.2013 и 29.01.2014 актами сверки, а также оборотно-сальдовой ведомостью по счету 60 по состоянию на 31.03.2014 и пояснительной запиской к бухгалтерскому балансу за 2013 г. Указанные документы истец получил от ответчика по электронной почте.
Акты сверки и оборотно-сальдовая ведомость (отражение суммы долга в бухгалтерском учете) являются доказательствами признания ответчиком своего обязательства перед истцом. По мнению истца, это свидетельствует о признании долга и прерывании четырехлетнего срока исковой давности*. (* Четырехлетний срок исковой давности предусмотрен Конвенцией об исковой давности в международной купле-продаже товаров (Нью-Йорк, 1974 г.), которая была применима к отношениям сторон.)
Справочно.
В качестве подтверждения факта признания ответчиком задолженности истец предоставил акт об установлении факта. Указанным актом, по мнению истца, фиксировался факт получения на электронный ящик истца электронного письма, исходившего с электронного ящика ответчика и содержащего сканированные копии подписанных актов сверки, оборотно-сальдовой ведомости и пояснительной записки к балансу.
По мнению ответчика, срок исковой давности по требованиям истца истек в октябре 2016 г. Основания для прерывания срока исковой давности отсутствовали.
Между сторонами не подписаны акты сверки. Предоставленный истцом акт об установлении факта не подтверждает, что электронное письмо в действительности исходило от ответчика и было направлено на электронный ящик, принадлежащий истцу.
Ответчик не располагал и электронными письмами, которыми якобы пересылались акты сверки.
Кроме того, как пояснил ответчик, условия контракта не позволяют сторонам использовать электронную почту в качестве надлежащего источника переписки.
Предоставленные копии документов не являются признанием долга непосредственно перед истцом, так как оборотно-сальдовая ведомость является внутренним документом ответчика. Соответственно, она не является признанием долга, которое адресовано истцу.
Документы, именуемые истцом как акты сверки, могли быть направлены истцу как участнику ответчика в рамках запросов о предоставлении документов общества. Однако в данном правоотношении истец выступал как участник общества, а не как кредитор-продавец, в связи с чем подобные действия не могут квалифицироваться в качестве признания долга перед кредитором.
По смыслу ст. 204 ГК признание долга прерывает сроки исковой давности лишь тогда, когда такие действия совершаются должником исключительно по отношению к кредитору.
Действия в отношении третьих лиц или в порядке исполнения публичной обязанности в форме отражения задолженности в бухгалтерской отчетности не могут быть квалифицированы как действия, свидительствующие о признании долга перед кредитором для целей прерывания срока исковой давности.
Аналогичный подход отражен в комментарии к ст. 20 Конвенции об исковой давности в международной купле-продаже товаров (далее — Конвенция об исковой давности), где указывается, что прерывание срока исковой давности признанием долга имеет место тогда, когда такое признание было сделано должником перед кредитором* (Комментарий к Конвенции об исковой давности).
Кроме того, признание долга в контексте ст. 20 Конвенции об исковой давности должно быть совершено в письменной форме.
Справочно.
Термин «письменная форма» определяется в ст. 1 (3g) Конвенции об исковой давности. Письменная форма (документ на бумажном носителе) означает также сообщения по телеграфу или телетайпу. То есть Конвенция об исковой давности не приравнивает электронные письма, направленные посредством сети Интернет, к письменной форме сообщения.
Из ст. 22 Закона Республики Беларусь от 28.12.2009 № 113-З «Об электронном документе и электронной цифровой подписи» (далее — Закон об электронном документе) следует, что к письменной форме документа приравнивается лишь подлинный электронный документ, а также копия электронного документа, соответствующая требованиям, установленным ст. 20 Закона об электронном документе.
Справочно.
Под электронным документом понимается документ в электронном виде с реквизитами, позволяющими установить его целостность и подлинность (ст. 1 Закона об электронном документе). Таким реквизитом является электронно-цифровая подпись.
К письменному документу белорусское законодательство приравнивает не всякий электронный документ, а лишь документ, содержащий электронно-цифровую подпись (ЭЦП), а также копию этого документа, соответствующую требованиям Закона об электронном документе.
Предоставленное истцом электронное письмо, а также вложения к нему не содержат реквизитов, позволяющих установить его целостность и подлинность (то есть ЭЦП), а значит не могут быть признаны электронными документами и приравнены к письменному документу. Более того, копии электронных писем, предоставленных истцом, не соответствуют требованиям ст. 20 Закона об электронном документе (не удостоверены в установленном законом порядке).
Таким образом, электронные сообщения, на которые ссылается истец как на основание прерывания срока исковой давности, не являются письменным признанием долга и не могут являться основанием для прерывания срока исковой давности в контексте ст. 20 Конвенции об исковой давности.
В силу положений Конвенции об исковой давности признание обязательства должника перед кредитором должно быть совершено в письменной форме.
Непосредственно в Конвенции об исковой давности отсутствуют положения, подтверждающие, что электронный документ удовлетворяет требованиям о письменной форме.
Суд согласился с доводами ответчика о несоответствии предоставленных истцом документов требованиям законодательства, предъявляемым к электронному документу и его копии.
Оборотно-сальдовая ведомость и пояснительная записка к годовому бухгалтерскому отчету ответчика за 2013 г. не могут рассматриваться как признание в письменной форме ответчиком обязательства перед истцом, поскольку не содержат такое признание.
Буквальное содержание электронного письма свидетельствует о том, что указанные в нем документы (включая оборотно-сальдовые ведомости) запрашивались истцом в связи с аудиторской и налоговой проверкой, а не в связи с понуждением ответчика к исполнению обязательств по договору с истцом.
Ввиду пропуска срока исковой давности в удовлетворении исковых требований было отказано.
Мнение авторов:
Анализ вышеуказанного дела позволяет сделать следующие выводы:
1. Признание долга для целей прерывания срока исковой давности должно быть совершено должником непосредственно перед кредитором. Не может быть квалифицировано в качестве основания для прерывания исковой давности признание долга, совершенное перед третьими лицами (например, путем предоставления данных о долге аудиторам) либо путем исполнения публичной обязанности (например, обязанности по ведению бухгалтерского учета).
В противном случае утрачивается всякий смысл института срока исковой давности, поскольку надлежащее ведение бухгалтерского учета является обязанностью организации по законодательству Республики Беларусь. В таком случае, ежегодно отражая задолженность перед поставщиками, учредителями и т.п., компания по сути признает долг перед всеми кредиторами и срок исковой давности вообще не может быть применен.
Однако такой подход, на наш взгляд, представляется крайне спорным, поскольку законодательство и практика не связывают признание долга с исполнением обязанностей перед третьими лицами и не содержат изъятий для применения срока исковой давности в отношении определенных субъектов.
2. Для целей прерывания срока исковой давности имеет значение, в каком статусе выступало лицо, перед которым совершено признание долга. Предоставление документов по запросу участника, если такой запрос не является требованием о погашении долга, не может расцениваться как признание долга, поскольку в данном правоотношении участник выступает не в качестве кредитора, а реализует свое право на получение информации/документов общества.
3. Признание долга в контексте Конвенции об исковой давности должно быть совершено в письменной форме. При этом к письменной форме согласно белорусскому законодательству приравнивается электронный документ, соответствующий требованиям законодательства, либо надлежащим образом удостоверенная копия электронного документа.
Дополнительно нужно отметить, что вывод о необходимости признания долга непосредственно перед кредитором следует из принципов гражданского права.
В ст. 2 ГК закреплено, что добросовестность и разумность участников гражданских правоотношений предполагается, поскольку не установлено иное (презумпция добросовестности и разумности). Статьей 9 ГК предусмотрен запрет на злоупотребление правом в любых формах.
Указанными нормами презюмируется, что кредитор, действуя разумно и добросовестно, реализуя свои права (включая право на судебную защиту), осведомлен (либо должен быть осведомлен) о сроках реализации такого права. Реализация права в установленный срок является неотъемлемой частью разумного и добросовестного поведения участников гражданских правоотношений, в то время как реализация права с нарушением такого срока являлась бы злоупотреблением правом.
Из этого следует, что субъекту права всегда известно о сроке реализации своего права, а значит всегда известно (либо должно быть известно) и об изменении сроков реализации права (о прерывании таких сроков).
Ситуация, при которой кредитору всегда известно о прерывании сроков (то есть ситуация, в которой сохраняется презумпция добросовестности и разумности кредитора), может возникнуть лишь тогда, когда кредитор является непосредственным участником обстоятельств, служащих основанием для прерывания сроков. Данная логика прослеживается во всех обстоятельствах, с которыми ст. 203 и 204 ГК связывают приостановление (прерывание) сроков исковой давности: предъявление иска, невозможность рассмотрения иска, невозможность рассмотрения дела по иску, досудебное урегулирование спора, внесудебное урегулирование спора — во всех этих случаях кредитор является непосредственным участником соответствующих событий либо данные события ограничивают возможность реализации его права на судебную защиту и ему об этом известно.
В этой связи признание долга по смыслу ст. 204 ГК прерывает срок исковой давности лишь тогда, когда кредитор является непосредственным участником признания долга (то есть признание долга совершено непосредственно перед кредитором).
