Международный имущественный оборот наряду со сделками в области мены предусматривает и необходимость совершения между его участниками финансовых сделок. Прежде всего, речь идет о договорах займа (кредита), так как зачастую у участников имущественного оборота недостаточно собственных средств для реализации стоящих перед ними задач, а точнее, для приобретения товаров, работ, услуг, охраняемой информации, результатов интеллектуальной деятельности.
В правовой системе Республики Беларусь предоставление займов белорусскими субъектами нерезидентам при наличии условий, указанных в постановлении Правления Национального банка Республики Беларусь от 30.04.2004 № 72 «Об утверждении Правил проведения валютных операций» (далее — постановление № 72), является валютной операцией, связанной с движением капитала. Соответственно, данная операция требует специального разрешения Национального банка Республики Беларусь.
При этом и для получения займа в международном обороте белорусскому субъекту также требуется получение специальных разрешений Национального банка Республики Беларусь согласно подп. 18.8 п. 18 постановления № 72.
Не вызывает сомнений, что договоры займа требуют «достаточной осмотрительности» со стороны заключающих их субъектов. Прежде всего речь идет, естественно, об «экономической осмотрительности», то есть о необходимости брать заем лишь с точным пониманием источника его возврата.
Однако и о «юридической» осмотрительности забывать не стоит: необходимо детально и точно отрабатывать условия займа, чтобы он не стал фактически «кабальным» договором. И это несмотря на то, что договор займа — договор реальный, то есть вступает в силу не с момента согласования его условий, а с момента предоставления заимодавцем заемщику денежных средств.
При этом, правда, в значительном количестве случаев судебные споры по договорам займа возникают просто в связи с невозвратом займа.
Примером тому является дело, разрешенное МАС при БелТПП.
Между компанией «А» (Объединенные Арабские Эмираты) (далее — истец, заимодавец) и ООО «Б» (Республика Беларусь) (далее — ответчик, заемщик) возник спор из договора займа от 30.08.2017 (далее — договор).
Согласно п. 1.1 договора заимодавец принял на себя обязательство предоставить заемщику заем в сумме 750 000 долл. США. Ответчик должен был принять заем и возвратить истцу всю полученную сумму займа, установленную договором.
В силу п. 2 договора возврат займа должен был быть осуществлен до 01.12.2018.
В п. 7 договора указывалось, что датой предоставления основной суммы займа или любой его части считается день зачисления соответствующей суммы на счет ответчика в уполномоченном белорусском банке.
Пунктом 10 договора предусмотрено, что возврат займа осуществляется путем перечисления суммы займа (или части суммы займа) на банковский счет истца.
На основании п. 11 договора возврат займа осуществляется частями согласно приложению 1 к договору.
В упомянутом приложении указан следующий график погашения суммы основного долга по договору с нарастающим итогом:
— до 01.01.2018 — не менее 130 000 долл. США;
— до 01.04.2018 — не менее 235 000 долл. США;
— до 01.07.2018 — не менее 370 000 долл. США;
— до 01.10.2018 — не менее 640 000 долл. США;
— до 01.12.2018 — не менее 750 000 долл. США.
В соответствии с п. 12 договора моментом погашения суммы займа считается момент зачисления полной суммы займа на счет истца.
21.11.2017 истец перечислил ответчика сумму займа в размере 750 000 долл. США, что подтверждается банковскими документами. Предоставление истцом займа в названной сумме подтверждалось также и ответчиком.
На основании договора уступки права требования от 21.03.2018 истец уступил права требования по договору новому кредитору — компании «В» (Объединенные Арабские Эмираты), но на основании договора уступки права требования от 01.08.2018 права по договору возвратились к истцу.
Из материалов дела следует, что ответчик исполнил договорное обязательство по возврату займа ненадлежащим образом, осуществив возврат займа частично, на общую сумму 150 000 долл. США, а именно:
— 07.05.2018 — на сумму 40 000 долл. США;
— 31.05.2018 — на сумму 5000 долл. США;
— 02.06.2018 — на сумму 5000 долл. США;
— 28.06.2018 — на сумму 50 000 долл. США;
— 04.08.2018 — на сумму 50 000 долл. США.
Таким образом, основной долг ответчика по договору составил 600 000 (750 000 – 150 000) долл. США.
Пункт 14.2 договора займа предусматривал положение о том, что в случае нарушений условий договора истец имеет право потребовать досрочного возврата займа. Ответчик обязуется в полном объеме возвратить заем в течение 5 банковских дней со дня получения письменного требования истца о возврате.
Соответствующее требование было направлено истцом ответчику 03.08.2018 и получено ответчиком 07.08.2018. В связи с неисполнением условий договора истец обратился в МАС при БелТПП с требованием о возврате суммы основного долга по договору займа.
Возражая против удовлетворения исковых требований, ответчик указал, что договор со стороны истца подписан С. Согласно лицензии, представленной истцом, С. является руководителем истца. Вместе с тем данная лицензия не подтверждает полномочия С. на подписание договора от имени истца и предоставление займа в размере 750 000 долл. США. Однако никаких документов, подтверждающих это, к примеру, решения общего собрания участников истца или иных документов, подтверждающих, что участники истца уполномочили С. на предоставление займа, предоставлено не было.
В связи с этим ответчик поставил под сомнение полномочия истца в лице С. на подписание договора и пояснил, что при таких обстоятельствах сумма в размере 600 000 долл. США должна рассматриваться как неосновательное обогащение, а не как заем, который истец требует взыскать с ответчика.
Суд констатировал, что ответчик, поставив под сомнение полномочия истца в лице С. на подписание договора и считая, что сумма в размере 600 000 долл. США должна рассматриваться как неосновательное обогащение, не опроверг имеющихся в материалах дела доказательств, подтверждающих правосубъектность истца и полномочия С. в качестве директора истца на подписание договора.
Удовлетворяя требование истца о взыскании с ответчика основного долга по договору в сумме 600 000 долл. США, состав суда руководствовался следующими правовыми нормами.
Согласно п. 1 ст. 760 ГК по договору займа одна сторона (заимодавец) передает в собственность другой стороне (заемщику) деньги или другие вещи, определенные родовыми признаками, а заемщик обязуется возвратить заимодавцу такую же сумму денег (сумму займа) или равное количество других полученных им вещей того же рода и качества.
Пунктом 1 ст. 763 ГК установлена обязанность заемщика возвратить заимодавцу полученную сумму займа в срок и порядке, которые предусмотрены договором займа.
В п. 2 ст. 764 ГК указывается, что в случае, если договором займа предусмотрено возвращение займа по частям (в рассрочку), то при нарушении заемщиком срока, установленного для возврата очередной части займа, заимодавец вправе потребовать досрочного возврата всей оставшейся суммы займа вместе с причитающимися процентами.
На основании вышеизложенного состав суда удовлетворил требование истца о взыскании с ответчика основного долга по договору в сумме 600 000 долл. США, а также расходов по уплате арбитражного сбора.
