На практике нередко встречаются ситуации, когда компании, заключая внешнеэкономические контракты, не уделяют должного внимания вопросам выбора применимого к этому контракту права. Однако при возникновении конфликта между сторонами важно знать, какое право применяется к отношениям сторон по договору и какой суд или арбитраж будет компетентен рассматривать возникший спор.
При заключении внешнеэкономического контракта примерно в 80 % случаев стороны выбирают применимое право, в остальных случаях выбор применимого права отсутствует. Это означает, что, как правило, при заключении контракта стороны достигают соглашения о применимом правопорядке, однако не всегда четко осознают последствия такого выбора и возможные проблемы, которые могут возникнуть при рассмотрении спора судом.
Основополагающим гражданско-правовым принципом в вопросе выбора применимого права является принцип автономии воли сторон.
Справочно.
Право автономии воли сторон, или lex voluntatis — базовое правило применительно к регулированию договорных обязательств в различных странах, в том числе и в Республике Беларусь. Пункт 1 ст. 1124 ГК указывает на то, что стороны договора могут при заключении договора или в последующем избрать по соглашению между собой право, которое подлежит применению к их правам и обязанностям по этому договору, если это не противоречит законодательству.
Существует несколько форм выражения воли сторон о применимом праве:
— оговорка о применимом праве, включенная в текст договора при его заключении;
— соглашение о применимом праве, представляющее собой самостоятельный документ.
На практике заключение отдельного соглашения о применимом праве встречается крайне редко по причине того, что, когда конфликт уже возник, договориться о чем-то постфактум практически невозможно.
В любом случае соглашение сторон о применимом праве должно быть явно выражено или должно прямо вытекать из условий договора и обстоятельств дела в их совокупности (п. 2 ст. 1124 ГК).
В силу положений п. 1 ст. 1093 ГК возможность выбора сторонами применимого права доступна только в случае заключения внешнеэкономических контрактов, то есть когда гражданско-правовые отношения осложнены иностранным элементом. В таком случае стороны могут выбрать как право государства одного из контрагентов, так и право третьего государства.
Справочно.
Стороны, местонахождение которых находится в Республике Беларусь и отношения которых не осложнены иностранным элементом, не могут избрать в качестве применимого право иностранного государства. Это обусловлено тем, что право Республики Беларусь имеет преобладающую силу на своей территории.
Если же стороны по какой-то причине не выбрали применимое право при заключении контракта и не договорились об этом впоследствии, в случае возникновения спора оно будет определяться в соответствии с так называемыми коллизионными нормами.
Справочно.
Коллизионные нормы — это нормы, определяющие, право какого государства будет применимо к отношениям сторон. Целью этих норм является преодоление возможной коллизии между правовыми системами разных государств посредством определения применимого права.
В настоящее время не существует единого международно-правового документа, который бы закреплял общие для всех государств правила определения применимого права. Есть некоторые региональные конвенции, однако в большинстве случаев применимое право определяется в соответствии с системой действующих коллизионных норм той страны, суд которой рассматривает спор (в случае государственных судов), или коллизионными нормами, которые состав арбитров посчитает применимыми (в случае рассмотрения спора в международном коммерческом арбитражном суде).
К примеру, если спор будет рассматривать белорусский суд, он будет применять коллизионные нормы, содержащиеся в ГК. Соответственно, суд иностранного государства будет применять коллизионные нормы права этого государства. Арбитражный суд имеет большую свободу в этом вопросе в отличие от государственного суда и не связан коллизионными нормами определенного государства.
Например, согласно законодательству Республики Беларусь если в договоре купли-продажи стороны не избрали применимое право, то к нему применяется право страны, где имеет основное место деятельности сторона договора — продавец (подп. 1 п. 1 ст. 1125 ГК). В целом для белорусского коллизионного регулирования характерен подход, отдающий предпочтение праву государства той стороны, исполнение которой имеет решающее значение для содержания договора (подрядчик в договоре подряда, исполнитель в договоре возмездного оказания услуг, заимодавец в договоре займа, перевозчик в договоре перевозки и т.п.).
Среди проблемных аспектов, связанных с вопросами процесса выбора сторонами применимого права, можно назвать, в частности:
— патологические оговорки о выборе применимого права;
— применение иностранного права;
— установление иерархии применимых правовых норм.
Формулируя оговорку о выборе применимого права, следует помнить о том, что допущенная ошибка может иметь достаточно серьезные последствия для обеих сторон заключенного договора. Ниже приведены примеры оговорок о выборе применимого права, которые по тем или иным основаниям могут быть охарактеризованы в качестве патологических.
Пример:
«Права и обязанности сторон по договору регулируются материальным правом Республики Беларусь и Российской Федерации».
Недостатком вышеприведенной оговорки о выборе применимого права является то, что права и обязанности сторон регулируются одновременно правопорядком двух государств: Республики Беларусь и Российской Федерации. Договор не может регулироваться одновременно правом нескольких государств, это, очевидно, создает неразрешимые коллизии.
Пленум Высшего Хозяйственного Суда Республики Беларусь в постановлении от 31.10.2011 № 21 «О некоторых вопросах рассмотрения хозяйственными судами Республики Беларусь дел с участием иностранных лиц» (далее — постановление Пленума № 21) в ч. 3 п. 25 разъяснил, что в случае, если стороны во внешнеэкономическом контракте в качестве применимого права в общей форме указали на законодательство нескольких государств, экономический суд определяет применимое право на основании коллизионных норм международных договоров, законодательных актов Республики Беларусь. Это означает, что экономический суд Республики Беларусь расценивает такой выбор применимого права как несостоявшийся.
Пример:
«К настоящему Контракту и правоотношениям, возникающим из него или в связи с ним, применяются нормы Гражданского кодекса Республики Беларусь».
Указанная оговорка о применимом праве, включенная в договор, может породить существенное количество разночтений. В первую очередь, все разногласия, которые потенциально могут возникнуть между сторонами, не могут быть разрешены с использованием норм ГК. Это предполагает необходимость использования положений иных нормативных актов.
Из вышеприведенного условия договора нельзя однозначно сделать вывод о воле сторон в отношении применимого права.
Возникают 3 альтернативных варианта:
1) имеется явно выраженная воля сторон по поводу выбора применимого права, и это право Республики Беларусь;
2) воля сторон явно не выражена, но она подразумевается, указывая на право Республики Беларусь;
3) «автономия воли» сторон охватывает выбор только одного упомянутого нормативного правового акта, иное регулирование должно определяться на общих основаниях с использованием коллизионных норм.
Именно третий подход нашел свое отражение в постановлении Пленума № 21. Однако данный подход также имеет недостатки в ситуации, когда к отношениям сторон по контракту, не урегулированным ГК, в силу коллизионных норм будет применяться иностранное право. На наш взгляд, в такой ситуации иностранное право может содержать дополнительные обременительные нормы для белорусской стороны, неизвестные до этого момента. И если стороны при заключении контракта хотели подчинить свои отношения только белорусскому праву, но указали при этом не систему права, а конкретный нормативный правовой акт, то они таким образом допустили возможность применения к их отношениям иностранного права.
Пример:
«Споры подлежат рассмотрению в МКАС при Торгово-промышленной палате по месту нахождения истца с применением права страны истца».
Включение во внешнеэкономический контракт положения о выборе применимого материального «права страны истца» с большой долей вероятности может привести к неожиданному результату. Это обусловлено отсутствием единообразного подхода в практике государственных и арбитражных (третейских) судов.
Так, например, Высший Арбитражный Суд Российской Федерации в п. 15 информационного письма от 09.07.2013 № 158 отметил, что в качестве применимого стороны вправе избрать право той стороны, которая в будущем при возникновении спора выступит ответчиком (истцом). Подобную позицию поддерживают также и российские арбитражные суды (постановление Пятнадцатого арбитражного апелляционного суда по делу № 15 АП-13087/2015 от 26.08.2015; постановление Девятнадцатого арбитражного апелляционного суда по делу № А08-807/2013 от 31.03.2014). Вместе с тем позиция международных арбитражных (третейских) судов, в частности МКАС при ТПП РФ и МАС при БелТПП, не является столь однозначной. В ряде случаев арбитражные суды отказывались расценивать выше-указанное положение в качестве состоявшегося выбора применимого права (постановление МКАС при ТПП РФ от 15.05.2008 по делу № 109/2008; Решение МАС при БелТПП от 22.05.2014 по делу № 1309/70-13).
По нашему мнению, указание сторонами внешнеэкономического контракта в качестве применимого права «права страны истца» или «права страны ответчика» не должно считаться выбором применимого права. При такой формулировке может сложиться ситуация, когда к одному и тому же договору будет применяться разное право, если, к примеру, обе стороны решат обратиться в суд к друг другу или в ситуации встречного иска. Очевидно, так быть не должно, поскольку право, применимое к договору, не может зависеть от ситуации (от того, кто первый подал иск). При указании в качестве применимого «права страны ответчика» или «права страны истца» подобное право установить невозможно.
Если контрагент настаивает на выборе иностранного применимого права, не следует упускать из вида возможные последствия, которые проявятся при необходимости разрешения спора, вытекающего из заключенного договора.
В качестве первого последствия выбора иностранного права можно рассматривать отсутствие необходимых знаний в иностранном праве. К примеру, практика МАС при БелТПП свидетельствует о том, что при разрешении спора достаточно существенную роль играют заключения иностранных экспертов и специалистов, которые позволяют достоверно установить практику применения норм права соответствующего иностранного государства.
Пример:
В споре, возникшем из договора аренды транспортного средства, заключенного между акционерной компанией «А» (арендодатель, Королевство Нидерланды) и унитарным предприятием «Б» (арендатор, Республика Беларусь), составу суда были представлены подлежащие применению при разрешении спора снабженные переводом на русский язык нормы права Королевства Нидерландов, а также заключения в части толкования соответствующих норм. Следствием применения соответствующих норм, в частности норм Гражданского кодекса Королевства Нидерландов, явилось заявление акционерной компанией «А» ходатайства об уточнении исковых требований, кратно уменьшившего требование о взыскании процентов за просрочку оплаты арендной платы по договору.
Вторым последствием выбора иностранного права в качестве применимого является необходимость установления содержания норм иностранного права.
В силу ст. 1095 ГК при применении иностранного права суд или иной государственный орган устанавливает содержание его норм в соответствии с их официальным толкованием, практикой применения и доктриной в соответствующем иностранном государстве. В целях установления содержания норм иностранного права суд может обратиться за содействием и разъяснением к Министерству юстиции, иным государственным органам Республики Беларусь, в том числе находящимся за границей, либо привлечь экспертов.
Обращая внимание на процессуальный аспект, следует отметить, что в хозяйственном процессе установление содержания норм иностранного права является обязанностью экономического суда (ч. 1 ст. 26 ХПК). Вместе с тем экономический суд вправе возложить на стороны обязанность доказывания существования и содержания норм иностранного права по требованиям, связанным с осуществлением сторонами предпринимательской деятельности (ч. 3 п. 24 постановления Пленума № 21). В арбитражном же процессе стороны изначально обязаны представлять доказательства, подтверждающие содержание норм иностранного права, на которые они ссылаются в обоснование своих требований или возражений (ч. 2 ст. 37 Закона Республики Беларусь от 09.07.1999 № 279-З «О международном арбитражном (третейском) суде»).
При разрешении споров с участием иностранных лиц зачастую возникает необходимость определения иерархии применимых правовых норм уже в рамках определенной системы права.
Наиболее наглядным примером будет являться спор между сторонами договора международной купли-продажи. Предположим, что договор содержит следующее положение: «Отношения сторон по настоящему договору регулируются: правом Республики Беларусь, Венской конвенцией о договорах международной купли-продажи товаров 1980 г. без каких-либо оговорок, Принципами международных коммерческих договоров УНИДРУА в редакции 2010 г., условиями самого договора».
Таким образом, отношения сторон регулируют:
— условия договора;
— Принципы Международного института унификации частного права «Международных коммерческих договоров» (совершены в г. Риме 01.01.1994) (далее — Принципы УНИДРУА);
— Конвенция Организации Объединенных Наций о договорах международной купли-продажи товаров (заключена в г. Вене 11.04.1980) (далее — Венская конвенция);
— право Республики Беларусь.
Определяя иерархию норм, подлежащих применению, необходимо обратить внимание на следующие особенности.
В первую очередь, отношения сторон по международной купле-продаже будут регулироваться непосредственно соглашением сторон. Условия договора будут иметь приоритет в силу принципа автономии воли сторон. В связи с этим белорусским компаниям можно порекомендовать всегда детально прописывать все условия в самом тексте договора, если контрагент категорически настаивает на выборе иностранного применимого права.
Второе место в иерархии, с рядом оговорок, будут занимать положения Принципов УНИДРУА. Данный вывод связан с нормой ст. 9 (1) Венской конвенции, согласно которой стороны связаны любым обычаем, относительно которого они договорились. Как отмечает профессор Б. Пильтц, «обычаи, предусмотренные соглашением и установленные в международном торговом обороте либо принятые сторонами в их практике, имеют приоритет перед нормами Конвенции».
Следует отметить, что арбитражные суды более гибкие в этом вопросе. К примеру, в практике МАС при БелТПП есть случаи применения арбитрами Принципов УНИДРУА в отсутствие прямого указания на их применение в договоре.
Третье место в иерархии будут занимать положения Венской конвенции.
При этом нужно отметить, что Венская конвенция будет применяться, если договор относится к сфере действия конвенции, стороны являются субъектами государства — участника конвенции и не исключили ее применение, а спор касается вопросов, ею урегулированных.
Нормы белорусского права, в том числе ГК, будут применяться субсидиарно к тем вопросам, которые не разрешены Венской конвенцией и общими принципами, на которых она основана. Согласно ст. 7(2) Венской конвенции вопросы, относящиеся к предмету регулирования настоящей конвенции, которые прямо в ней не разрешены, подлежат разрешению в соответствии с общими принципами, на которых она основана, а при отсутствии таких принципов — в соответствии с правом, применимым в силу норм международного частного права.
Примечательно, что ранее экономические суды Республики Беларусь по спорам с участием иностранных лиц иногда игнорировали положения Венской конвенции, когда она являлась применимой к отношениям сторон по контракту, и разрешали спор исключительно на основании норм белорусского права. Однако такой подход, очевидно, является неправильным в силу ст. 7(2) Венской конвенции.
