Обстоятельства дела

Решением районного суда с ООО «Л» в пользу гражданина Г. взыскана крупная денежная сумма в виде среднего заработка за время вынужденного прогула*. В связи с длительным неисполнением решения районного суда, в том числе в принудительном порядке, Г. подал в экономический суд заявление об экономической несостоятельности (банкротстве) ООО «Л». Экономический суд на основании поданного заявления возбудил производство по делу об экономической несостоятельности (банкротстве) ООО «Л», установил в отношении должника защитный период и назначил временного управляющего.

* Из описания фабулы казуса не совсем понятно, являлся ли Г. на момент соответствующих событий действующим работником ООО «Л». Но это обстоятельство, как будет показано далее, никакого юридического значения для дела и не имело. Поэтому результаты нашего анализа в равной мере актуальны как для тех случаев, когда трудовые отношения между работником и нанимателем еще существуют, так и для тех, когда эти отношения уже прекратились.

ООО «Л» обжаловало определение экономического суда о возбуждении производства по делу об экономической несостоятельности (банкротстве) сначала в апелляционном, а затем и в кассационном порядке, требуя отмены этого определения и направления дела на новое рассмотрение. В своих жалобах ООО «Л» ссылалось на целый ряд нарушений, допущенных судом первой инстанции при вынесении определения о возбуждении производства по делу. Тем не менее суды апелляционной и кассационной инстанций в удовлетворении жалоб отказали.

Позиция кредитора

В заявлении об экономической несостоятельности (банкротстве) ООО «Л», поданном в экономический суд г. Минска 08.01.2019, Г. указал, что вступившим в законную силу решением суда Московского района г. Минска от 12.02.2018 в его пользу с ООО «Л» взыскано 12 281,48 руб. среднего заработка за время вынужденного прогула. Никаких выплат по этому решению произведено не было. В настоящее время ООО «Л» находится в процессе ликвидации, но ликвидатор 26.10.2018 отказал во включении требования Г. в реестр требований кредиторов. В этой связи Г. просил возбудить в отношении ООО «Л» производство по делу об экономической несостоятельности (банкротстве) и открыть конкурсное производство.

В судебном заседании 22.01.2019, назначенном для рассмотрения вопроса о принятии к производству заявления Г., представитель последнего подал письменное «ходатайство о замене оснований заявления об экономической несостоятельности (банкротстве) должника». Так, ввиду отмены 08.01.2019 общим собранием участников ООО «Л» своего прежнего решения о ликвидации общества в ходатайстве ставился вопрос о возбуждении производства по делу об экономической несостоятельности (банкротстве) с введением в отношении должника защитного периода.

В обоснование же данного ходатайства и в подтверждение сведений о неплатежеспособности должника, имеющей или приобретающей устойчивый характер, были приведены такие факты. Судебным исполнителем ОПИ Московского района г. Минска 08.06.2018 было возбуждено исполнительное производство по исполнительному листу, выданному на основании решения суда Московского района г. Минска от 12.02.2018. Но на протяжении более чем 4 месяцев с ООО «Л» ничего взыскать не удалось, и в конечном итоге исполнительное производство завершилось путем возврата Г. исполнительного документа, так как в отношении ООО «Л» было принято решение о ликвидации. При этом подчеркивалось, что ООО «Л» оказывалось в процессе ликвидации неоднократно (с 19.01.2018 по 24.05.2018 и с 01.10.2018 по 08.01.2019).

Позиция должника

Наиболее развернуто позиция ООО «Л» представлена в его кассационной жа-лобе, хотя, судя по описанию дела, многие из соответствующих доводов приводились должником и в апелляционной жалобе.

Так, ООО «Л» ссылалось на следующие обстоятельства:

— у Г. отсутствует право на подачу в суд заявления кредитора;

— поданное Г. заявление не соответствует требованиям ст. 29, 31 Закона Республики Беларусь от 13.07.2012 № 415-З «Об экономической несостоятельности (банкротстве)» (далее — Закон), так как к нему не приложены подтверждающие требования документы;

— Г. не в полном размере уплачена государственная пошлина за рассмотрение заявления об экономической несостоятельности (банкротстве);

— неплатежеспособность ООО «Л» не доказана;

— принимая уточненное требование кредитора (то есть «ходатайство о замене оснований заявления об экономической несостоятельности (банкротстве) должника»), суд первой инстанции допустил нарушение норм процессуального права.

Позиции судов

Абсолютно все доводы ООО «Л» апелляционной и кассационной инстанциями отвергнуты. Было признано, что суд первой инстанции обоснованно пришел к выводу о наличии предусмотренных ст. 12 Закона оснований для подачи заявления кредитора и о соответствии заявления кредитора по форме, содержанию и перечню прилагаемых документов требованиям ст. 29, 31 Закона, в связи с чем правильно согласно ст. 36 Закона вынес определение о возбуждении производства по делу об экономической несостоятельности (банкротстве) ООО «Л» и установил защитный период.

Кассационная инстанция особо подчеркнула, что Г., являясь единственным кредитором ООО «Л» по заработной плате, имел право самостоятельно подать в суд заявление о банкротстве должника, а также обратила внимание на то, что уполномоченные должностные лица ООО «Л» не представили суду основанных на первичных учетных документах доказательств отсутствия оснований для возбуждения дела о банкротстве ООО «Л», в том числе доказательств платежеспособности последнего, равно как не передали документы о финансово-хозяйственной деятельности общества и временному управляющему.

Единственный вопрос, по которому позиции судов разошлись, это правовая природа денежной суммы, взысканной с ООО «Л» в пользу Г. решением суда Московского района г. Минска от 12.02.2018. Суд апелляционной инстанции посчитал, что сумма среднего заработка за время вынужденного прогула заработной платой не является. По мнению же кассационной инстанции, подобный вывод некорректен, поскольку не основан на нормах трудового законодательства, хотя вместе с тем и не влияет на обоснованность постановления суда апелляционной инстанции в целом.

Мнение автора:
1. Работник как кредитор в деле о банкротстве
Согласно абз. 29 ст. 1 Закона к кредиторам относятся в том числе лица, имеющие по отношению к должнику права требования «об оплате труда лиц, работающих по трудовому договору (контракту)». Очевидно, что под эту формулировку подпадают как действующие, так и уже уволенные работники, перед которыми наниматель имеет непогашенную задолженность по оплате труда или, другими словами, по заработной плате.
При этом к заработной плате (в чем нужно полностью согласиться с кассационной инстанцией) следует относить также суммы среднего заработка за время вынужденного прогула, поскольку, как предусмотрено ст. 57 ТК, заработная плата — это вознаграждение не только за фактически отработанное время, но и за периоды, включаемые в рабочее время (вынужденный прогул, полагаем, как раз и является таким периодом).
Таким образом, в анализируемом казусе гражданин Г. полностью соответствовал критериям кредитора по делу об экономической несостоятельности (банкротстве) ООО «Л» как должника. А с учетом конкретных обстоятельств дела имелись у Г. и предусмотренные ч. 3 ст. 12 Закона основания для подачи заявления кредитора: наличие у Г. подтвержденных сведений о неплатежеспособности ООО «Л», имеющей или приобретающей устойчивый характер; применение к ООО «Л» принудительного исполнения, не произведенного в течение 3 месяцев; задолженность ООО «Л» перед Г. в размере более 100 базовых величин.
Вместе с тем стоит учитывать, что ч. 1 ст. 12 Закона по сути устанавливает запрет на самостоятельную подачу работником (бывшим работником) заявления кредитора в отношении нанимателя. Это вытекает из содержащейся в ч. 1 ст. 12 Закона в скобках оговорки, сделанной по поводу имеющих право на подачу заявления кредиторов: «за исключением … физических лиц, которым должник обязан осуществить выплату … сумм по внесению (взысканию) задолженности по заработной плате».
В интересах работников, в том числе бывших, с подобным заявлением в суд по смыслу ч. 1 ст. 12 Закона может обратиться только «представитель работников должника». Норма абз. 39 ст. 1 Закона определяет последнего как лицо, уполномоченное работниками должника (в том числе уволенными работниками) на представление их законных интересов в производстве по делу об экономической несостоятельности (банкротстве).
Получается, что имущественные интересы работников в деле об экономической несостоятельности (банкротстве) нанимателя могут защищаться только в «организованных формах», то есть через деятельность их уполномоченного представителя. К слову, подобные «организованные формы» требуются для защиты и другой весьма сходной группы субъектов — лиц, работающих (работавших) у должника по гражданско-правовым договорам, предметом которых является выполнение работ, оказание услуг или создание объектов интеллектуальной собственности (см. абз. 39 ст. 1, ч. 1 ст. 12 Закона).
По-видимому, потребность в таких «организованных формах» защиты интересов обусловлена тем, что, с одной стороны, размер задолженности нанимателя только перед одним из работников чаще всего не образует той минимально необходимой суммы, при которой допустима подача заявления кредитора, критическая масса задолженности может «насобираться» лишь при суммировании требований всех работников или большей их части. С другой стороны, количество работников-кредиторов может быть очень велико, вследствие чего личное участие всех их в процессе по делу о банкротстве может создавать значительные сложности организационного и иного порядка.
Однако «организованные формы» защиты интересов, по нашему мнению, чреваты и целым рядом проблем:
— совершенно непонятно, кто именно может быть представителем работников (физическое или юридическое лицо, профсоюз или организация какого-то иного профиля и т.д.), каким образом должны подтверждаться полномочия представителя (доверенностью, выпиской из протокола собрания трудового коллектива и т.п.), вправе ли он требовать вознаграждение за свою деятельность, каким образом ему согласовывать свои действия с каждым из работников и т.д.;
— у нанимателя может быть вообще только один работник или значительная задолженность по заработной плате может накопиться лишь в отношении одного из всех работников;
— работники могут попросту не организоваться в ту форму, которую от них требует Закон, в частности, не прийти к консенсусу относительно кандидатуры представителя, размера его гонорара, объема полномочий и т.п.;
— неясно, как отстаивать свои интересы в производстве по делу об экономической несостоятельности (банкротстве) нанимателя тем работникам, которые не дали своего согласия на ведение дела уполномоченным представителем работников.
Как видим, использование «организованных форм» способно не только существенно затруднить, но и вообще сделать невозможной защиту имущественных интересов работников в деле о банкротстве. С одной из таких проблем как раз и столкнулись суды в анализируемом случае. Причем думается, что судебными инстанциями проблема была решена совершенно верно, в духе подп. 9.1 п. 9 Директивы Президента Республики Беларусь от 31.12.2010 № 4 «О развитии предпринимательской инициативы и стимулировании деловой активности в Республике Беларусь»: в случае неясности или нечеткости предписаний актов законодательства судам следует принимать решения в пользу граждан.
Как справедливо отметила кассационная инстанция в своем постановлении, из материалов дела не усматривается, что на момент обращения Г. в суд с заявлением кредитора у ООО «Л» имелись иные работники, перед которыми у общества образовалась задолженность по заработной плате. Следовательно, Г., являясь единственным кредитором ООО «Л» по заработной плате, вправе был самостоятельно представлять свои интересы при обращении в суд с заявлением о банкротстве данного должника.
Более того, на наш взгляд, нет в принципе разумных причин для того, чтобы при наличии предусмотренных ч. 3 ст. 12 Закона оснований отрицать за работниками (а также лицами, работающими по гражданско-правовым договорам) право использовать неорганизованные формы защиты своих интересов в деле о банкротстве — подавать заявление в индивидуальном порядке. Особенно важно наличие такого права тогда, когда должник (как в нашем случае) путем злоупотреблений не позволяет кредитору отстаивать свои интересы даже в рамках исполнительного производства, неоднократно уходя в ликвидацию в целях окончания исполнительного производства (отказывая при этом в ходе ликвидации во включении требования в реестр требований кредиторов) и затем, по окончании исполнительного производства, возвращаясь из нее.
Равным образом, полагаем, право на подачу заявления кредитора должно признаваться и за иными субъектами, исключенными сейчас из сферы действия ч. 1 ст. 12 Закона, — физическими лицами, перед которыми должник несет ответственность за причинение вреда их жизни (здоровью) или по компенсации морального вреда, связанного с причинением вреда их жизни (здоровью); учредителями (участниками) должника — юридического лица, перед которыми должник несет ответственность по обязательствам, вытекающим из такого участия.
О правильности подобной точки зрения свидетельствуют сами нормы Закона. Так, по смыслу ч. 4, 5 ст. 233 Закона заявление о банкротстве ликвидируемого должника — юридического лица вправе подать абсолютно любой кредитор (кстати, в анализируемом примере заявление кредитора гражданином Г. было подано изначально именно в данном порядке). Думается, что в этом ключе — путем снятия ограничений на подачу в суд заявления кредитора — и должно происходить дальнейшее совершенствование положений Закона.

2. Последствия неуплаты госпошлины
ООО «Л» ссылалось на недоплату Г. государственной пошлины за рассмотрение заявления об экономической несостоятельности (банкротстве). Судебными инстанциями данное возражение было отвергнуто, и не доверять им у нас никаких оснований нет. Вместе с тем если бы недоплата государственной пошлины действительно имела место, то последствия этого нарушения должны были бы быть, на наш взгляд, таковы.
Нормы ст. 31 Закона прямо не упоминают документы об уплате государственной пошлины среди материалов, которые необходимо прилагать к заявлению кредитора. В то же время согласно абз. 1 ч. 1 ст. 31 Закона к заявлению кредитора должны прилагаться также все те документы, что в соответствии с ХПК прилагаются к исковому заявлению, а ч. 1 ст. 160 ХПК гласит, что вместе с исковым заявлением нужно представлять документ, подтверждающий «уплату государственной пошлины в установленных порядке и размере». Пунктом 8 приложения 15 к НК ставка государственной пошлины по делам о банкротстве определена в размере 10 базовых величин.
Стадия возбуждения производства по делу об экономической несостоятельности (банкротстве) имеет свои особенности, заключающиеся среди прочего в том, что использование института оставления заявления без движения здесь фактически исключено. Поэтому установление судом на стадии возбуждения дела факта недоплаты кредитором государственной пошлины согласно ст. 38 Закона должно всегда влечь возвращение заявления об экономической несостоятельности (банкротстве) должника.
Более сложной является ситуация, когда недоплату государственной пошлины суд обнаруживает уже после возбуждения производства по делу. Как поступить суду в такой ситуации, ни ХПК, ни Закон прямого ответа не дают. Разъяснения на этот счет можно найти только в подп. 5.7 п. 5 постановления Пленума Высшего Хозяйственного Суда Республики Беларусь от 27.05.2011 № 8 «О некоторых вопросах применения хозяйственными судами законодательства о государственной пошлине»: «если факт неуплаты (неполной уплаты) государственной пошлины установлен хозяйственным судом после принятия к рассмотрению искового и иного заявлений, жалобы, ходатайства, то оснований для их возвращения, оставления без рассмотрения (за исключением апелляционных, кассационных жалоб и жалоб в порядке надзора) не имеется. В этом случае вопрос о взыскании государственной пошлины разрешается хозяйственным судом по правилам статьи 133 ХПК при принятии окончательного судебного постановления по результатам рассмотрения дела».
Однако признать верным данное разъяснение сложно. Во-первых, оно противоречит правилу ч. 4 п. 3 ст. 287 НК о том, что «если государственная пошлина за совершение юридически значимых действий уплачена меньше установленного размера, производится доплата по ставке и (или) исходя из размера базовой величины, установленных на день обращения». Во-вторых, рассмотрение дела при недоплате государственной пошлины заявителем означает предоставление последнему льгот по государственной пошлине в обход установленного порядка — ст. 285, 291 НК.
Полагаем, что при выявлении судом факта недоплаты государственной пошлины после возбуждения производства по делу суду следует предоставить заявителю время для ее доплаты. Если государственная пошлина доплачена не будет, процесс дальше продолжаться не должен. Думается, суд вправе тогда по аналогии с абз. 16 ст. 151 ХПК оставить заявление без рассмотрения.
Если факт недоплаты государственной пошлины будет обнаружен апелляционной (или кассационной) инстанцией при пересмотре определения о возбуждении производства по делу об экономической несостоятельности (банкротстве) должника, то, на наш взгляд, определение должно быть отменено, а дело передано на новое рассмотрение в суд первой инстанции для решения вопроса о возбуждении производства.

3. Принятие уточненных требований кредитора
ООО «Л» указывало также на то, что суд первой инстанции, принимая уточненное требование кредитора, то есть «ходатайство о замене оснований заявления об экономической несостоятельности (банкротстве) должника», допустил нарушение норм процессуального права. Полагаем, данный довод ООО «Л» может быть полностью отвергнут, что, собственно, и сделали проверочные судебные инстанции.
Как уже отмечалось выше, стадия возбуждения производства по делу об экономической несостоятельности (банкротстве) весьма специфична, в частности, институт оставления заявления без движения неприменим, а вопрос о возбуждении производства по делу решается в судебном заседании (см. ст. 36 Закона). Отсюда, на наш взгляд, можно сделать следующий важный вывод: если к моменту проведения указанного судебного заседания (в том числе непосредственно в судебном заседании) кредитором будут устранены некоторые недостатки поданного им заявления, то заявление должно быть принято к производству.
Изначально заявление в суд было подано Г. в порядке ч. 4, 5 ст. 233 Закона, что вполне объяснимо: ООО «Л» находилось к этому моменту в процессе ликвидации уже более 3 месяцев, причем за этот период задолженность ООО «Л» перед Г. ничуть не уменьшилась, а отказ ликвидатора ООО «Л» включить денежное требование Г. в реестр требований кредиторов, скорее всего, свидетельствовал о недостаточности имущества организации для удовлетворения требования гражданина. Логично, что в такой ситуации и заявленное Г. требование было сформулировано исходя из нормы ч. 1 ст. 234 Закона: возбудить производство по делу и сразу же открыть в отношении ООО «Л» конкурсное производство.
Но поскольку 08.01.2019 общее собрание участников ООО «Л» отменило свое прежнее решение о ликвидации общества (тем самым, очевидно, реагируя на действия Г. и пытаясь вновь уйти от ответственности), то Г. не оставалось ничего иного, как произвести в судебном заседании уточнение своего требования и его оснований, приведя их в полное соответствие с предписаниями ч. 3 ст. 12, ст. 29, 31 Закона. В подобных действиях Г. (в отличие от поведения ООО «Л» и его участников) нельзя усмотреть какого-либо злоупотребления, а в действиях суда, принявшего уточненное заявление к производству, — какого-либо нарушения норм процессуального права.

ЭКСПЕРТНОЕ МНЕНИЕ: Андрей Толочко, руководитель субпрактики разрешения неплатежеспособности
и банкротства, адвокат адвокатского бюро «Ревера»; Дарья Шемет, помощник адвоката в адвокатском бюро «Ревера»
1. О праве работника на обращение с заявлением кредитора
В настоящий момент в законодательстве отсутствует механизм взыскания работником задолженности с нанимателя, кроме как в исполнительном производстве. В ситуации, когда должник уклоняется от погашения задолженности перед бывшим работником в исполнительном производстве, эффективным механизмом воздействия является возбуждение производства по делу о банкротстве. При этом работник единолично, в отсутствие задолженности перед другими работниками, не может защитить свои права.
Спорным является утверждение о едином правовом характере требований о взыскании среднего заработка за время вынужденного прогула и требования о взыскании задолженности по заработной плате.
Взыскание задолженности по заработной плате предполагает требования по оплате фактически выполненной работы, что следует из ст. 57 ТК.
Выплата среднего заработка за время вынужденного прогула связана с возмещением потерянного дохода за время, в течение которого работник не работал в связи с незаконным увольнением или незаконным переводом, а также в связи с задержкой выдачи трудовой книжки или внесением в нее незаконной записи о причинах увольнения, препятствовавшей трудоустройству на другую работу.
Следовательно, возникновение обязанности по выплате заработной платы и среднего заработка за время вынужденного прогула связано с различными правовыми основаниями, что не позволяет относить обязанность по уплате среднего заработка за время вынужденного прогула к выплатам по заработной плате.
Стоит отметить, что при заполнении формы государственной статистической отчетности 12-т (задолженность) «Отчет о просроченной задолженности по заработной плате» не включается задолженность по выплате среднего заработка за время вынужденного прогула.
Однако подход Верховного Суда Республики Беларусь представляется более системным. Так, работник, если у нанимателя нет задолженности перед другими работниками, обладает правом подать заявление о банкротстве должника с соблюдением требований ст. 12 Закона.

2. О возможности изменения оснований заявления о банкротстве
На практике нередки случаи, когда недобросовестные должники, чтобы избежать возбуждения производства по делу о банкротстве, то принимают, то отменяют решения о ликвидации юридического лица. Такие действия должника ведут к отказу в принятии заявления о банкротстве должника, и кредитору снова необходимо направлять заявление и выжидать целый месяц до его принятия.
В судебной практике начинает появляться такой способ пресечения недобросовестных действий должника, как изменение оснований заявления о возбуждении производства по делу о банкротстве.
С формальной точки зрения такой подход является дискуссионным, поскольку:
а) из ст. 63 ХПК следует, что данный институт применим в исковом производстве;
б) нельзя однозначно утверждать, что предмет остается неизменным. При подаче заявления по полной процедуре кредитор просит суд установить защитный период, при банкротстве ликвидируемого должника — открыть конкурсное производство. Однако существо требований остается неизменным — признать должника банкротом.
При этом стоит отметить, что согласно ст. 265 ХПК дела об экономической несостоятельности (банкротстве) юридических лиц и индивидуальных предпринимателей рассматриваются судом, рассматривающим экономические дела, по правилам, установленным ХПК, с учетом особенностей, предусмотренных законодательными актами об экономической несостоятельности (банкротстве).
Закон о банкротстве не содержит ограничений для направления заявления об изменении оснований заявления кредитора. Следовательно, отсутствуют процессуальные нарушения при изменении экономическим судом основания для возбуждения производства по делу о банкротстве.