Обстоятельства дела

Между ООО «Р» (арендодатель, истец) и ИООО «Д» (арендатор, ответчик) 28.09.2017 был заключен договор финансовой аренды (лизинга), согласно которому арендодатель приобрел в собственность имущество — автотранспортное средство (предмет лизинга) и передал его арендатору во временное владение и пользование с правом последующего выкупа. Срок лизинга составил 48 месяцев.

От арендатора в адрес арендодателя поступило письмо от 05.06.2020, которым арендатор уведомил арендодателя о том, что 08.05.2020 на внеочередном общем собрании участников ИООО «Д» было принято решение о реорганизации общества в форме выделения из него ООО «Д».

В письме от 06.07.2020 арендодатель потребовал от арендатора досрочного исполнения всех обязательств по заключенному договору финансовой аренды (лизинга), а также возмещения убытков.

В ответе на вышеуказанное письмо 08.07.2020 арендатор отклонил требование арендодателя, указав, что правопреемником прав и обязанностей ИООО «Д», возникающих из договора финансовой аренды (лизинга), в соответствии с разделительным балансом является ООО «Д», государственная регистрация которого была осуществлена 15.05.2020.

В связи с неисполнением ИООО «Д» обязательств по досрочному исполнению требований, предусмотренных договором лизинга, путем оплаты суммы лизинговых платежей и выкупной стоимости имущества арендодатель (истец) обратился с иском в суд.

Определением суда по ходатайству истца к участию в деле в качестве соответчика было привлечено ООО «Д».

Позиция истца

Истцом были заявлены требования о взыскании задолженности по оплате остатка лизингового платежа по сроку оплаты на 10.06.2020, суммы лизинговых платежей и выкупной стоимости имущества, подлежащих к оплате в качестве досрочного исполнения обязательств, пени за просрочку оплаты лизинговых платежей за период с 28.09.2017 по 28.07.2020 на основании ст. 56, 62,343, 585, 590, 636 ГК.

Основанием для взыскания истец считал проведенную без предварительного уведомления реорганизацию арендатора в форме выделения нового хозяйственного общества, которое явилось правопреемником арендатора по заключенному договору финансовой аренды (лизинга).

Позиция ответчиков

Представители ответчиков исковые требования не признали, указав, что ООО «Д» является полным правопреемником в отношении прав и обязанностей по договору финансовой аренды (лизинга). Задолженность по лизинговым платежам на текущую дату у ООО «Д» перед истцом отсутствовала. По мнению ответчиков, требования об оплате суммы лизинговых платежей с сентября 2020 г. по ноябрь 2021 г. не подлежат удовлетворению, поскольку лизинговые платежи могут взиматься только за периоды фактического пользования предметом лизинга. Ответчики также посчитали необоснованным требование о выплате выкупной стоимости предмета лизинга, поскольку такая выплата производится только после полной оплаты всех лизинговых платежей.

Решение суда первой инстанции

Суд первой инстанции указал, что в соответствии с условиями договора и Правилами осуществления лизинговой деятельности, утвержденными постановлением Правления Национального банка Республики Беларусь от 18.08.2014 № 526 (далее — Правила), арендатор вправе передать предмет лизинга третьим лицам только с письменного согласия арендодателя. Право собственности на имущество, являющееся предметом лизинга, переходит к арендатору с даты исполнения им в полном объеме обязанностей по договору лизинга и оформляется актом передачи права собственности на предмет лизинга.

Ввиду того, что предмет лизинга является собственностью арендодателя, право пользования данным предметом может быть передано арендатором иному лицу только с письменного согласия арендодателя. Поскольку арендодатель такого согласия не давал, то изменение арендатором правового режима пользования предметом лизинга, в том числе передача предмета лизинга во временное владение и пользование иному лицу — ООО «Д» без письменного согласия арендодателя, не соответствует требованиям законодательства и условиям договора лизинга.

Суд обратил внимание, что в соответствии с пп. 1, 2 ст. 56 ГК реорганизуемое юридическое лицо обязано письменно уведомить о принятии решения о реорганизации своих кредиторов. Арендатор же уведомил арендодателя о реорганизации уже после ее окончания, когда арендодатель уже не мог обратиться к нему с требованием о досрочном исполнении обязательств по договору лизинга.

Суд указал на правомерность требований истца о досрочном взыскании суммы лизинговых платежей и выкупной стоимости имущества в связи с проведенной реорганизацией.

Учитывая отказ истца от иска в части взыскания задолженности по оплате остатка лизингового платежа по сроку оплаты на 10.06.2020, пени за просрочку оплаты лизинговых платежей за период с 28.09.2017 по 28.07.2020, лизингового платежа по сроку оплаты на 10.07.2020, 10.08.2020 в связи с их оплатой ответчиком (ИООО «Д») посредством возложения обязанности по уплате на ООО «Д», суд первой инстанции пришел к выводу о частичном удовлетворении заявленных исковых требований.

Суд взыскал с арендатора в пользу арендодателя оставшиеся лизинговые платежи и выкупную стоимость имущества, подлежащие оплате в качестве досрочного исполнения обязательств, а также расходы истца по уплате государственной пошлины и расходы истца на оказанную ему юридическую помощь.

Действия ИООО «Д» по регистрации изменений в устав общества в связи с его реорганизацией до истечения срока, установленного законодательством для реализации кредиторами права потребовать прекращения или досрочного исполнения обязательств, должником по которому является ИООО «Д», суд оценил как злоупотребление правом ответчиком путем использования заявительного принципа регистрации изменений, вносимых в учредительные документы субъектов хозяйствования, во вред интересам истца.

Ответчик не согласился с решением суда и обратился с жалобой в апелляционную инстанцию.

Вывод суда апелляционной инстанции

Апелляционная инстанция суда согласилась с указанными выводами суда первой инстанции и оставила решение суда первой инстанции без изменения. Ответчик подал кассационную жалобу.

Вывод суда кассационной инстанции

Судебная коллегия по экономическим делам Верховного Суда Республики Беларусь, учитывая направленность воли истца, как кредитора, на досрочное исполнение обязательств реорганизуемым хозяйственным обществом, а также принимая во внимание, что досрочное исполнение ИООО «Д» обязательств по договору является основанием для встречного исполнения лизингодателем обязательства по передаче ИООО «Д» права собственности на имущество, являющееся предметом лизинга, признала обоснованными выводы суда первой инстанции о частичном удовлетворении исковых требований и взыскании с ИООО «Д» в пользу ООО «Р» суммы лизинговых платежей и выкупной стоимости имущества, подлежащих оплате в качестве досрочного исполнения обязательств.

При этом судебная коллегия по экономическим делам Верховного Суда Республики Беларусь нашла некорректно изложенными, но не влияющими на обоснованность выводов судебных инстанций выводы суда о злоупотреблении ответчиком своими правами путем использования заявительного принципа государственной регистрации при реорганизации во вред интересам истца.

Определением судебной коллегии по экономическим делам Верховного Суда Республики Беларусь решение экономического суда г. Минска и постановление апелляционной инстанции этого суда по делу № 193-12/2020 оставлены без изменения, а кассационная жалоба ИООО «Д» — без удовлетворения.

Анализ спора

Прежде всего следует обратить внимание на обстоятельства, послужившие основанием для возникновения спора.

Во-первых, как справедливо указано судами всех инстанций, в соответствии с пп. 1, 2 ст. 56 ГК и абз. 1 ст. 23 Закона Республики Беларусь от 09.12.1992 № 2020-XII «О хозяйственных обществах» (далее — Закон о хозобществах) реорганизуемое юридическое лицо или орган, принявший решение о реорганизации юридического лица, обязаны письменно уведомить об этом кредиторов реорганизуемого юридического лица. Уведомление о реорганизации в форме выделения должно быть направлено кредиторам не позднее 30 дней от даты принятия решения о реорганизации этого общества. Кредиторы в течение 30 дней вправе потребовать прекращения или досрочного исполнения обязательства, должником по которому является это общество, и возмещения убытков (ст. 23 ГК).

Вместе с тем действующее законодательство содержит пробел в области реальных гарантий прав кредиторов при осуществлении должником реорганизации. Ни ГК, ни Закон о хозобществах, ни иные нормативные акты не ограничивают прав должника обратиться за государственной регистрацией вновь созданного юридического лица до направления уведомления кредитору. Таким образом, кредитор получит уведомление о принятом решении уже после государственной регистрации нового юридического лица и передачи ему должником своего имущества и прав по разделительному балансу. Именно поэтому судом первой инстанции действия арендатора-должника были расценены как злоупотребление правом.

Справочно.
В соответствии с подп. 2.1 п. 2 Положения о государственной регистрации субъектов хозяйствования, утвержденного Декретом Президента Республики Беларусь от 16.01.2009 № 1, государственная регистрация субъектов хозяйствования осуществляется на основании заявительного принципа в день подачи документов, необходимых для ее проведения.

В то же время суд кассационной инстанции дал оценку действиям арендатора-должника, указав, что целью направления уведомления о реорганизации от должника кредитору является выяснение направленности воли кредитора на прекращение (в том числе надлежащее исполнение в силу ст. 379 ГК) или на досрочное исполнение обязательств реорганизуемым хозяйственным обществом. Как следует из ответа арендодателя, его воля была направлена на прекращение обязательств, которое уже не могло произойти в силу состоявшейся реорганизации.

Во-вторых, несмотря на то, что реорганизация хотя и была фактически проведена без соблюдения гарантий прав кредитора, но в рамках действующего законодательства, арендатором были нарушены нормы в области лизинговых правоотношений.

Так, суды обоснованно указали на п. 15 Правил и соответствующие нормы заключенного договора финансовой аренды (лизинга), согласно которым право собственности на имущество, являющееся предметом лизинга, переходит к лизингополучателю (арендатору) с даты исполнения им в полном объеме обязанностей по договору лизинга и оформляется актом передачи права собственности на предмет лизинга либо посредством направления лизингодателем (арендодателем) лизингополучателю уведомления об исполнении им своих обязательств по договору.

Согласно ст. 636 ГК и соответствующему положению заключенного сторонами договора арендодатель обязуется приобрести в собственность указанное арендатором имущество у определенного им продавца (поставщика) и предоставить арендатору это имущество во временное владение и пользование с правом выкупа.

Арендатор вправе передать предмет лизинга, находящийся в собственности арендодателя, в пользование третьим лицам только с письменного согласия арендодателя.

Суд кассационной инстанции сделал правильный вывод о том, что поскольку предмет лизинга оставался в собственности арендодателя и арендодатель не давал согласия на передачу предмета лизинга вновь созданному юридическому лицу, то самостоятельное изменение арендатором правового режима пользования предметом лизинга не соответствует требованиям законодательства.

Выводы

Анализируя причины возникшего судебного спора, хотелось бы обратить внимание законодателя на существующий правовой пробел в обеспечении гарантий прав кредиторов при реорганизации их должников, который создает возможности ухода от ответственности за неисполнение обязательств. Думается, что соответствующие изменения уже давно назрели, поскольку подобные ситуации встречаются достаточно часто.

Это же относится и к конкретизации норм о запрете передачи предмета лизинга третьим лицам. Несмотря на то, что суды правильно истолковали запрет на передачу предмета лизинга третьим лицам без согласия кредитора-арендодателя, включив в него и передачу предмета лизинга в процессе реорганизации вновь созданному юридическому лицу, тем не менее соответствующая норма в законодательстве внесла бы большую определенность в практике исполнения договоров лизинга.

Субъекты хозяйствования при заключении хозяйственных договоров должны иметь в виду возможность возникновения подобных ситуаций и включить в договор соответствующие положения, которые помогли бы восполнить пробелы в законодательстве.

ЭКСПЕРТНОЕ МНЕНИЕ: Сергей Хмылко, управляющий партнер адвокатского бюро «Хмылко, Ярмош и партнеры»
Поднятая автором проблема относительно отсутствия законодательных гарантий прав кредитора при реорганизации должника назрела уже давно.
В настоящее время механизмы защиты от «недобросовестной» реорганизации в законодательстве отсутствуют.
Вместе с тем данный законодательный пробел можно и нужно восполнять договорными конструкциями, с помощью которых возможно минимизировать риски кредиторов.
Например, в договоре можно предусмотреть условие, согласно которому должник в течение всего срока действия договора без предварительного согласия кредитора обязуется не осуществлять реорганизацию (за исключением реорганизации по решению уполномоченных государственных органов, в том числе суда), то есть на время отказывается от осуществления права. Здесь важно разграничивать принципиальное отличие отказа от права (что не допускается) и отказа от осуществления права (что активно используется в договорных конструкциях), и в случае нарушения данного условия такой должник будет нести договорную ответственность.
Конечно, если должник обязался не осуществлять реорганизацию до окончания исполнения обязательства, но осуществил таковую, саму уже проведенную госрегистрацию реорганизации признать недействительной нельзя, поскольку должник действовал в рамках своей правоспособности. Но кредитор может привлечь должника к договорной ответственности за нарушение, допущенное в рамках правоотношения с кредитором.
На наш взгляд, такие ограничительные условия, с одной стороны, будут в некоторой степени стимулировать должника к добросовестному поведению по отношению к кредитору, а с другой — улучшат положение последнего, предоставив дополнительный инструмент для защиты своих интересов.