В международном имущественном обороте неисполнение или ненадлежащее исполнение стороной взятых на себя обязательств по договору связано с возможностью применения другой стороной мер гражданско-правовой ответственности.
Рассматривая указанные гражданско-правовые последствия неисполнения или ненадлежащего исполнения стороной взятых на себя обязательств по договору, отметим, что в качестве базовой меры гражданско-правовой ответственности национальный законодатель называет именно взыскание убытков.
Национальным правом Республики Беларусь регламентируются убытки двух видов: реальный ущерб и упущенная выгода.
Справочно.
В соответствии с ч. 2 ст. 14 ГК под убытками понимаются расходы, которые лицо, чье право нарушено, произвело или должно будет произвести для восстановления нарушенного права, утрата или повреждение имущества (реальный ущерб), а также неполученные доходы, которые это лицо получило бы при обычных условиях гражданского оборота, если бы его право не было нарушено (упущенная выгода).
Применительно к убыткам в виде реального (прямого) ущерба необходимо отметить, что на первый взгляд доказательства их наличия и их расчет гораздо проще, чем доказательства наличия и расчет убытков в виде упущенной выгоды. Однако это не так.
Зачастую при взыскании реального ущерба возникают проблемы, связанные с определением того, какие расходы относятся к реальному ущербу, а какие таковыми не являются.
При этом одна из проблем, возникающих в рамках отнесения тех или иных расходов к реальному ущербу, — это налоги, уплаченные стороной в бюджет (в интересующем нас случае — в бюджет Республики Беларусь), «не покрытые выручкой» от реализации соответствующих товаров, работ, услуг.
К примеру, в случае наличия в национальном налоговом законодательстве требования об уплате ввозного НДС в ситуации, когда ввезенный товар оказывается некачественным и его нельзя перепродать или реализовать в собственном производстве и при этом национальный законодатель не допускает в случае порчи или утраты товара вычета НДС, получается, что уплата НДС — это реальный (прямой) ущерб (убытки) лица (покупателя), который не может быть покрыт ничем, за исключением его взыскания со стороны, не исполнившей или ненадлежащим образом исполнившей взятые на себя обязательства.
При этом обращаем внимание на то, что уплата налогов относится к сфере публично-правовых отношений, так как налоговое право — это отрасль публичного, а не частного права.
Но последнее обстоятельство нисколько не связано с тем, что уплата НДС также может рассматриваться в качестве реального ущерба (убытков) для соответствующей стороны частного договора (например, договора международной купли-продажи товаров), если такой налог «не компенсирован за счет выручки».
При этом если последнее обстоятельство вызвано неисполнением или ненадлежащим исполнением обязательства со стороны продавца, то уплата НДС, безусловно, является убытками покупателя именно в связи с ненадлежащим исполнением гражданско-правовых обязательств. А в отношении такого неисполнения применяются именно меры гражданско-правовой ответственности, к которым относится и взыскание убытков.
Обратимся к одному из таких дел, решение по которому было вынесено в январе 2020 г.
Обстоятельства дела
В марте 2017 г. ОАО «А» (Республика Беларусь) (далее — истец) и акционерное общество «В» (Латвийская Республика) (далее — ответчик) заключили контракт, на основании которого ответчик обязался поставить истцу мясное сырье (далее — продукция) в ассортименте, количестве и по ценам, указанным в согласованных сторонами спецификациях, а истец обязался принять продукцию и оплатить ее.
Во исполнение своих обязательств по контракту ответчик поставил в адрес истца замороженный свиной тримминг, что подтверждается международными накладными CMR, а также пояснениями сторон.
В п. 4.1 контракта указано, что качество товара должно соответствовать стандарту страны покупателя.
В Республике Беларусь применяется Технический регламент Таможенного союза «О безопасности пищевой продукции» от 09.12.2011 № 880 (окончание действия редакции — 30.06.2020), которым, в частности, установлены допустимые нормы по наличию в мясной продукции бактерии Listeria monocytogenes в объеме не более 25 г на 1 кг. Согласно п. 4 ст. 5 данного Регламента продукция, не соответствующая требованиям, подлежит изъятию из обращения владельцем пищевой продукции.
Во всех 3 партиях товара выявлена бактерия Listeria monocytogenes с превышением допустимых норм, что следует из актов приемки товаров по количеству и качеству, а также протоколов испытаний Брестской областной ветеринарной лаборатории, протокола испытаний Белорусского государственного ветеринарного центра, в связи с чем товар признан некачественным.
Стороны пришли к соглашению об утилизации товара и подписали акты утилизации некачественного товара.
При ввозе товара на территорию Республики Беларусь истец уплатил НДС в сумме 40 296,44 бел. руб., что подтверждалось таможенными декларациями и платежными поручениями.
С целью взыскания убытков в размере 40 296,44 бел. руб. истец обратился в МАС при БелТПП.
Позиция истца
Истец утверждал, что согласно подп. 19.15 п. 19 ст. 107 НК (в редакции, действовавшей на момент рассмотрения спора) уплаченный НДС не подлежит вычету в случае порчи, утраты товара. Следовательно, для истца уплаченный НДС в сумме 40 296,44 бел. руб. является его убытками в связи с поставкой ответчиком некачественного товара, и эту сумму истец просит взыскать с ответчика.
Позиция ответчика
Ответчик в своем ответе на исковое заявление не признал исковые требования истца. Он подтвердил факт утилизации поставленного товара, указав, что в соответствии с подписанными сторонами актами об утилизации стороны пришли к соглашению об утилизации товара и возложении на поставщика обязанности по возмещению покупателю расходов по утилизации товара. При этом, по утверждению ответчика, стороны подтвердили отсутствие взаимных претензий друг к другу после исполнения условий указанных актов.
Ответчик также утверждал, что налоговые платежи истца не относятся к расходам, связанным с восстановлением нарушенных прав истца на поставку некачественного товара, а являются расходами, связанными с исполнением истцом его налоговых обязательств.
Кроме этого, ответчик утверждал, что согласно п. 1 ст. 36 Конвенции ООН о договорах международной купли-продажи товаров (заключена в г. Вене в 1980 г.) (далее — Венская конвенция) с момента перехода риска на покупателя, то есть истца по делу, ответчик не должен нести ответственность за любое несоответствие товара, даже если такое несоответствие становится очевидным только позднее.
По условиям поставки по контракту переход риска на истца произошел с момента передачи товара первому перевозчику. Следовательно, ответчик считается исполнившим свои обязательства по договору.
Также ответчик указал на истечение сроков исковой давности для предъявления иска, поскольку Латвийская Республика не участвует в Конвенции ООН об исковой давности в международной купле-продаже товаров (заключена в г. Нью-Йорке в 1974 г.) (далее — Нью-Йоркская конвенция). Соответственно, иск подан с нарушением срока исковой давности в 1 год, установленного п. 3 ст. 488 ГК.
Позиция суда
Состав суда не согласился с позицией ответчика по данному вопросу и указал в решении, что из содержания актов об утилизации следует, что стороны договорились утилизировать товар, а ответчик — возместить истцу соответствующие расходы.
Отсутствие претензий друг к другу, о чем говорится в акте, относится, по мнению суда, лишь к обязательствам по исполнению акта утилизации, но не к правам и обязанностям сторон, вытекающим из контракта. Ничто в актах не говорит об отказе истца от взыскания убытков в связи с ненадлежащим исполнением второй стороной своих обязательств по контракту.
Более того, согласно п. 2 ст. 8 ГК отказ граждан и юридических лиц от осуществления принадлежащих им прав не влечет прекращения этих прав, за исключением случаев, предусмотренных законодательными актами.
Справочно.
На основании п. 1 ст. 14 ГК лицо, право которого нарушено, может требовать полного возмещения причиненных ему убытков, если законодательством или соответствующим законодательству договором не предусмотрено иное.
Состав суда констатировал, что в соответствии с подп. 19.15 п. 19 ст. 107 НК уплаченный НДС не подлежит вычету в случае порчи, утраты товара. Под порчей товара понимается ухудшение всех или отдельных качеств (свойств) товара, в результате которого данный товар не может быть использован для целей реализации и (или) в производстве продукции (выполнении работ, оказании услуг).
По мнению состава суда, позиция ответчика по вопросу перехода рисков на покупателя является необоснованной, поскольку согласно п. 2 ст. 36 Венской конвенции продавец «также несет ответственность за любое несоответствие товара, которое возникает после момента, указанного в предыдущем пункте, и является следствием нарушения им любого своего обязательства, включая нарушение любой гарантии того, что в течение того или иного срока товар будет оставаться пригодным для обычных целей или какой-либо конкретной цели, либо будет сохранять обусловленные качества или свойства».
Ссылку ответчика на истечение срока исковой давности состав суда счел несостоятельной, поскольку в силу ст. 3 Нью-Йоркской конвенции данная Конвенция применяется в том числе, если согласно нормам международного частного права к договору купли-продажи применимо право договаривающегося государства.
Поскольку к контракту применяется белорусское право, а Республика Беларусь является участницей Нью-Йоркской конвенции, в отношении рассматриваемого иска должен применяться срок исковой давности в 4 года по ст. 8 Конвенции.
На основании вышеизложенного состав суда установил, что истец понес расходы в виде уплаты НДС, которые можно считать прямыми убытками истца, так как уплаченная им сумма НДС не может быть возвращена или зачтена в связи с некачественностью ввезенного товара.
Вместе с тем, исходя из материалов дела, истец ввез товар в количестве 70 416,80 кг и согласно этому количеству был рассчитан и уплачен НДС. Общий вес утилизированного товара составляет 69 154,428 кг, что подтверждалось актами утилизации.
Соответственно, состав суда удовлетворил исковые требования в сумме НДС, приходящегося на утилизированное количество товара, а именно в сумме 39 571,10 бел. руб., а в удовлетворении требования в сумме 725,34 (40 296,44 – 39 571,10) бел. руб. отказал.
