Способы извещения госорганов и юридических лиц

В главе 13 КГС «Судебные извещения и вызовы» прежде всего на себя обращают внимание новеллы ч. 7, 8 ст. 110. Так, государственные органы и организации, являющиеся участвующими в деле лицами, после получения первого судебного извещения по делу в дальнейшем могут извещаться судом о времени и месте судебного заседания (в том числе предварительного судебного заседания) посредством размещения соответствующей информации на едином Интернет-портале судов общей юрисдикции Республики Беларусь в срок не позднее 5 дней до начала судебного заседания (первое предложение ч. 7 ст. 110 КГС).

При этом норма второго предложения ч. 8 ст. 110 КГС предоставляет названным субъектам право «заявить ходатайство о направлении им судебных извещений без использования глобальной компьютерной сети Интернет», если у них отсутствует техническая возможность получать информацию таким образом. Под использованием глобальной компьютерной сети Интернет для целей извещения в данной норме, судя по контексту, подразумевается лишь размещение извещений на едином Интернет-портале судов общей юрисдикции Республики Беларусь. Соответственно, возникает вопрос, вправе ли участники судопроизводства заявить ходатайство об их извещении о процессе без использования вообще любых интернет-технологий (электронной почты, социальных сетей и т.д.), равно как и без использования иных технических новшеств (СМС-сообщений, факсимильной связи и пр.).

Весьма неоднозначная норма содержится во втором предложении ч. 7 ст. 110 КГС: соответствующие государственные органы и организации «самостоятельно предпринимают меры по получению дальнейшей информации о движении дела с использованием любых источников такой информации и любых средств связи». Во-первых, не вполне понятно, что здесь понимается под дальнейшей информацией о движении дела. Поскольку в первом предложении ч. 7 ст. 110 КГС говорится про предоставление участвующим в деле лицам информации о времени и месте судебного заседания, то, по логике вещей, о такого рода информации речь должна идти и во втором предложении ч. 7 ст. 110 КГС. Однако выражение «дальнейшая информация о движении дел» является гораздо более широким по логическому объему и охватывает собой не только сведения о назначенных судебных заседаниях, но и информацию о вступлении в дело новых участников, о направлении судом поручений, запросов, извещений, об отклонении ходатайств, о приобщении к делу доказательств и т.д. Соответственно, допустимо ли на участвующих в деле лиц возлагать обязанность выяснять данную информацию, причем с использованием любых источников и любых средств?

Во-вторых, вызывает вопросы указание на любые источники информации и любые средства связи. Ведь согласно первому предложению ч. 7 ст. 110 КГС информация о назначенных судебных заседаниях подлежит размещению на едином Интернет-портале судов общей юрисдикции Республики Беларусь, поэтому участвующих в деле лиц допустимо обязывать предпринимать меры по получению информации только из одного источника – единого Интернет-портала судов общей юрисдикции Республики Беларусь, и если в данном источнике информация не была размещена (или данный источник информации недоступен и т.д.), то лиц нельзя считать надлежащим образом извещенными. Вместе с тем из смысла второго предложения ч. 7 ст. 110 КГС вытекает другое: даже если на едином Интернет-портале судов общей юрисдикции Республики Беларусь искомой информации нет (или интернет-портал не работает и т.п.), участвующие в деле лица должны использовать для ее получения любые другие источники и средства связи.

Согласно правилу первого предложения ч. 8 ст. 110 КГС «лица, указанные в части 7 настоящей статьи, несут риск наступления неблагоприятных последствий в результате непринятия ими мер по получению информации о движении дела, если суд располагает сведениями о том, что данные лица надлежащим образом извещены о начавшемся процессе, за исключением случаев, когда меры по получению информации не могли быть приняты ими в силу чрезвычайных и непредотвратимых обстоятельств» Правило является неудачным по нескольким причинам.

Во-первых, здесь используется все то же (что и во втором предложении ч. 7 ст. 110 КГС) некорректное выражение «информация о движении дела», хотя в действительности речь должна идти лишь о сведениях относительно времени и места судебного заседания.

Во-вторых, не расшифровано, в чем состоят возможные неблагоприятные последствия. Очевидно, что они должны заключаться в том, что лицо, несмотря на отсутствие у него информации о времени и месте судебного заседания, будет считаться извещенным о нем надлежащим образом. Расписать суть неблагоприятных последствий в этой норме тем более важно, что ч. 4 ст. 113 КГС связывает надлежащее извещение государственных органов и организаций только с обстоятельствами, указанными в ч. 7 ст. 110 КГС, то есть ссылки на ч. 8 ст. 110 КГС в ст. 113 КГС «Надлежащее извещение» нет.

В-третьих, вместо весьма неопределенного выражения «извещены о начавшемся процессе» следовало бы, принимая во внимание содержание первого предложения ч. 7 ст. 110 КГС, использовать другое – «получили первое судебное извещение по рассматриваемому делу».

В-четвертых, существование правила ч. 4 ст. 113 КГС по большому счету делает ненужной норму первого предложения ч. 8 ст. 110 КГС, поскольку описанная в ней ситуация охватывается логическим объемом первого правила: государственные органы и организации при соблюдении условий ч. 7 ст. 110 КГС считаются надлежащим образом извещенными в любом случае, то есть и тогда, когда они не предпринимали мер по получению информации. Поэтому от нормы первого предложения ч. 8 ст. 110 КГС, кроме содержащейся в ней оговорки, вполне можно отказаться. Указанную оговорку стоит перенести в ч. 4 ст. 113 КГС, но в несколько иной текстуальной редакции – «за исключением случаев, когда информация через единый Интернет-портал судов общей юрисдикции Республики Беларусь не могла быть получена в силу чрезвычайных и непредотвратимых обстоятельств».

Иные новеллы в регулировании судебных извещений и вызовов

Новые положения ч. 6 ст. 112 КГС предписывают приобщать к материалам дела документы, подтверждающие:

направление судом судебного извещения (в том числе посредством телефонограммы) и его получение адресатом (расписка, уведомление о получении, иные документы);
отправление судебного извещения посредством телеграммы, СМС-сообщения, факсимильной связи или электронной почты либо с использованием иных средств связи и способов доставки (отчет, иные документы);
размещение судебных извещений на едином Интернет-портале судов общей юрисдикции Республики Беларусь;
опубликование судебных извещений в средствах массовой информации.

Правило ч. 2 ст. 113 КГС признает надлежащим извещением адресата-гражданина (помимо вручения ему самому) также случаи вручения судебного извещения представителю адресата, совершеннолетнему члену семьи адресата и администрации по месту работы (службы) адресата. Действующее процессуальное законодательство, например, тоже позволяет вручать судебные извещения совершеннолетнему члену семьи адресата (ч. 1 ст. 146 ГПК) и администрации по месту работы адресата (ч. 3 ст. 143, ч. 1 ст. 146 ГПК, ч. 4 ст. 140 ХПК), однако о том, можно ли такое извещение считать надлежащим, прямо не говорит, равно как и не упоминает о допустимости вручения судебного извещения вместо самого адресата его представителю.

Традиционное правило (сейчас оно закреплено в ст. 147 ГПК и ст. 143 ХПК) о том, что участники судопроизводства должны сообщать суду о перемене адреса во время производства по делу, в противном случае они будут считаться надлежащим образом извещенными по последнему известному суду адресу (ч. 1 ст. 114 КГС), дополнено аналогичного рода правилом относительно иных контактных данных: если участвующее в деле лицо сообщило суду номера контактных телефонов и факсов, адрес электронной почты или другую подобную информацию, оно должно сообщить суду о ее изменении во время производства по делу; при отсутствии такого сообщения судебное извещение направляется по последним известным суду данным и адресат считается надлежащим образом извещенным (ч. 2 ст. 114 КГС).

Возражения здесь вызывают лишь два момента. Во-первых, для применения данной нормы необходимо, чтобы номера телефонов, адрес электронной почты и тому подобная контактная информация была сообщена суду участвующим в деле лицом не просто как результат соблюдения установленных КГС требований, предъявляемых к реквизитам подаваемых в суды процессуальных документов, а сообщена для использования ее именно в целях осуществления извещений. Иными словами, вопросы использования для целей извещения телефонов, электронной почты и других современных средств связи должны быть специально оговорены между судом и участником судопроизводства, в частности, путем заключения ими соответствующего соглашения.

Необходимость такого подхода обусловлена тем, что использование современных средств связи сопряжено с достаточно высоким риском недоставки извещения или, при состоявшейся доставке, его непрочтения адресатом, а также с чрезвычайной сложностью доказывания того, что извещение было получено и прочитано, если данные обстоятельства оспариваются адресатом. Между тем КГС по-прежнему, как ГПК и ХПК, исходит из наличия у судов полномочия использовать современные средства связи для целей извещения в одностороннем порядке (то есть без согласования этого вопроса с адресатом извещения). Данное полномочие признается за судами на том только одном основании, что сведения о контактных данных (номера телефонов, адреса электронной почты и т.п.) присутствуют среди реквизитов подаваемых в суды процессуальных документов.

Во-вторых, в наименовании ст. 114 КГС по инерции дословно воспроизведен текст из наименований ст. 147 ГПК и ст. 143 ХПК – «Перемена адреса во время производства по делу». Однако такое наименование отражает содержание только первой части статьи и не охватывает ситуацию, описанную в ее второй части. С учетом этого ст. 114 КГС можно было бы назвать следующим образом: «Перемена адреса и иных контактных данных лица, участвующего в деле, во время производства по делу».

Последствия неизвестности местопребывания ответчика

В ст. 148 ГПК закреплено весьма неоднозначное процессуальное правило: «При неизвестности фактического места пребывания ответчика суд приступает к рассмотрению дела по поступлении судебной повестки или извещения с отметкой, удостоверяющей их получение организацией, осуществляющей эксплуатацию жилищного фонда и (или) предоставляющей жилищно-коммунальные услуги, органом местного управления или самоуправления по последнему известному месту жительства ответчика или администрацией юридического лица – по последнему известному месту его работы».

Неоднозначность нормы заключается в том, что, решая одну проблему – связанную с тем, имеет ли суд право приступать к рассмотрению иска против ответчика, фактическое место пребывания которого неизвестно, норма одновременно порождает другую проблему. Дело в том, что в описанной ситуации ответчика нельзя признавать надлежащим образом извещенным. Поэтому вынесенное по иску решение есть все основания отменить в соответствии с п. 2 ч. 4 ст. 424 ГПК – «дело рассмотрено в отсутствие кого-либо из юридически заинтересованных в исходе дела лиц, не извещенных своевременно и надлежащим образом о времени и месте судебного заседания» (по крайней мере, такой отмены может требовать объявившийся ответчик).

Норма ст. 148 ГПК была перенесена в ч. 1 ст. 115 КГС, однако получила там еще более неоднозначную редакцию: «В случае, если место фактического пребывания ответчика неизвестно, суд приступает к рассмотрению дела после поступления сведений об этом с последнего известного места жительства ответчика или с последнего известного места его работы». Возникает вопрос, на каком основании и в какой форме в суд должны поступить с последнего известного места жительства или с последнего известного места работы ответчика сведения о неизвестности его фактического места пребывания. По крайней мере на этот вопрос ст. 148 ГПК отвечает: сведения суд получает из отметки в судебной повестке (извещении), направленной по последнему известному месту жительства ответчика или по последнему известному месту его работы.

При этом исходя из норм КГС указанные в ч. 1 ст. 115 КГС обстоятельства по-прежнему нельзя квалифицировать как надлежащее извещение – эти обстоятельства не подпадают под действие п. 3 ч. 5 ст. 113 КГС (участник процесса считается извещенным надлежащим образом, если «судебное извещение, направленное судом по последнему известному суду месту жительства гражданина, месту нахождения юридического лица, организации, не являющейся юридическим лицом, не вручено в связи с отсутствием адресата по указанному адресу, о чем имеется сообщение оператора почтовой связи»).

Норма п. 3 ч. 5 ст. 113 КГС заимствована из абз. 3 ч. 2 ст. 142 ХПК и рассчитана не на ситуацию, о которой идет речь в ч. 1 ст. 115 КГС (поскольку нормы, аналогичной ч. 1 ст. 115 КГС, в ХПК нет), а на ситуацию, описанную в ст. 143 ХПК: если участвующее в деле лицо не сообщило суду о перемене своего адреса, данные о котором суду были изначально известны, то извещения направляются по последнему известному суду адресу и считаются доставленными. В КГС правилу ст. 143 ХПК соответствует норма ч. 1 ст. 114, а значит, с реализацией только этой нормы и связаны предписания п. 3 ч. 5 ст. 113 КГС.

Полагаем, что проблема допустимости рассмотрения дела в условиях неизвестности места пребывания ответчика должна решаться следующим образом. Вместо правила ст. 148 ГПК, ч. 1 ст. 115 КГС процессуальное законодательство должно содержать другую норму: в случае неизвестности фактического места пребывания ответчика суд вправе приступить к рассмотрению дела, только если мероприятия по розыску ответчика через органы внутренних дел результатов не принесли, при этом вынесенное по делу решение не может быть отменено на том основании, что дело рассмотрено без извещения ответчика надлежащим образом о времени и месте судебного заседания.

Иными словами, рассмотрению дела при указанных обстоятельствах всегда должны предшествовать розыскные мероприятия, условия же инициирования таких мероприятий должны быть примерно следующими. В отношении определенных категорий дел целесообразно установить обязанность суда объявлять розыск ответчика по собственной инициативе. В настоящее время такие категории дел перечислены в ч. 1 ст. 144 ХПК (дела о защите государственных и общественных интересов) и в ч. 1 ст. 149 ГПК (дела о взыскании алиментов, о взыскании расходов, затраченных государством на содержание детей, находящихся на государственном обеспечении, о возмещении вреда, причиненного жизни или здоровью гражданина, по требованиям, предъявленным в интересах государства). По всем же остальным категориям дел объявление судом розыска ответчика должно зависеть от проявления инициативы со стороны заинтересованных лиц (такой подход прямо предусмотрен в ч. 2 ст. 144 ХПК и фактически подразумевается в ч. 2 ст. 149 ГПК).

В этой связи нельзя не отметить крайне неудачные изменения в регулировании вопросов объявления розыска ответчика, отраженные в КГС. Теперь по делам, которые перечислены в ч. 1 ст. 149 ГПК и ч. 1 ст. 144 ХПК, согласно ч. 2 ст. 115 КГС объявление розыска ответчика является уже почему-то правом, а не обязанностью суда. Объявлять розыск ответчика (равно как и ребенка) суд обязан только по делам о возвращении незаконно перемещенного в Республику Беларусь или удерживаемого в Республике Беларусь ребенка и об осуществлении в отношении такого ребенка прав доступа на основании международного договора (ч. 3 ст. 115 КГС). По любым же другим категориям споров, выходит, объявление розыска ответчика исключается, даже если об этом ходатайствуют заинтересованные лица.

Процессуальные сроки

Новое правило ч. 1 ст. 116 КГС гласит, что «установленный судом процессуальный срок должен быть разумным и достаточным для совершения процессуального действия». Соглашаясь в целом с данным предписанием, в то же время заметим, что оно тавтологично по своей сути, поскольку разумный срок – это срок, который в том числе достаточен для совершения процессуального действия (однако только этим понятие разумности не исчерпывается, разумный срок – это еще и срок, который не является избыточно длинным).

В ч. 3 ст. 116 КГС совершенно оправданно в качестве общего правила для всех дел (в том числе и не связанных с предпринимательской деятельностью) воспринят подход, отраженный в ч. 3 ст. 134 ХПК, – в сроки, исчисляемые днями, не включаются нерабочие дни, правда, с одной оговоркой: «если иное не установлено настоящим Кодексом и иными законодательными актами». В КГС, насколько позволяет судить анализ его содержания, подобные изъятия не установлены.

Согласно ч. 2 ст. 154 ГПК заявление о восстановлении пропущенного процессуального срока подлежит рассмотрению в судебном заседании с извещением юридически заинтересованных в исходе дела лиц. В то же время ст. 138 ХПК о проведении судебного заседания для решения идентичного вопроса не упоминает, что, очевидно, является указанием на отсутствие необходимости в его проведении.

В ч. 2 ст. 119 КГС получил закрепление комбинированный подход: по общему правилу заявление о восстановлении пропущенного процессуального срока рассматривается без извещения лиц, участвующих в деле, однако с учетом характера и сложности процессуального вопроса суд вправе вызвать участвующих в деле лиц в судебное заседание, известив их о времени и месте его проведения. Думается, что ч. 2 ст. 154 ГПК содержит на этот счет более оптимальное регулирование.

Статья 122 КГС «Сроки рассмотрения гражданских дел судом первой инстанции» воспроизводит правила одноименной ст. 158 ГПК, хотя вместе с тем содержит и некоторые новые положения. Так, сроки рассмотрения дел во всех случаях подлежат исчислению с момента возбуждения производства по делу (ч. 1‒3 ст. 122 КГС), а не «со дня поступления заявления в суд» (ч. 1, 3 ст. 158 ГПК) или «со дня принятия заявления» (ч. 2 ст. 158 ГПК). В отношении дел с участием иностранных субъектов сделана оговорка, что годичный срок их рассмотрения применяется, «если иное не предусмотрено международными договорами Республики Беларусь».

Предусмотрена также возможность продления председателем суда срока рассмотрения дела до 4 месяцев в исключительных случаях ввиду особой сложности дела (ч. 1 ст. 122 КГС), в чем нельзя не заметить заимствования нормы, закрепленной в ч. 4 ст. 175 ХПК. В то же время правила ч. 2 ст. 175 ХПК о сокращенных сроках рассмотрения некоторых экономических дел (о признании недействительными записей в государственных реестрах, регистрах, кадастрах, связанных с государственной регистрацией и ликвидацией (прекращением деятельности) юридических лиц и индивидуальных предпринимателей и др.) КГС не воспринял и оговаривает сокращенные сроки рассмотрения только для дел, не касающихся предпринимательской деятельности (ч. 2 ст. 122).

Меры процессуального воздействия

Наиболее существенные новации в регулировании мер процессуального воздействия сводятся к следующему.

За одно нарушение может быть применена только одна мера процессуального воздействия (ч. 2 ст. 124 ГКС). Причем применение к лицу мер процессуального воздействия не освобождает это лицо от исполнения лежащих на нем обязанностей (ч. 3 ст. 123 КГС).

Меры процессуального воздействия подлежат применению судом немедленно после совершения лицом соответствующего нарушения (ч. 1 ст. 124 КГС). Полагаем, однако, что данное предписание не может служить в качестве общего правила, поскольку такие меры воздействия, как привод (п. 4 ч. 2 ст. 123 КГС) и возложение судебных расходов на недобросовестных участников гражданского судопроизводства (п. 5 ч. 2 ст. 123 КГС), в силу объективных причин применить немедленно невозможно.

Применение мер процессуального воздействия обжалованию не подлежит (кроме применения меры в виде возложения судебных расходов на недобросовестных участников гражданского судопроизводства), но доводы о несогласии с ними могут быть указаны при обжаловании итогового судебного постановления по делу (ч. 3 ст. 124 КГС).

Предусматриваются совершенно новые меры процессуального воздействия – «ограничение выступления участника судебного разбирательства или лишение участника судебного разбирательства слова» (п. 1 ч. 2 ст. 123 КГС). Порядок применения данных мер регламентирован ст. 125 КГС:

из общего контекста статьи вытекает, что соответствующие меры могут быть применены только в судебном разбирательстве, то есть в том судебном заседании, в котором происходит рассмотрение дела по существу; вместе с тем, думается, основания для их применения могут возникать и в судебном заседании, посвященном решению частных процессуальных вопросов (например, назначению судебной экспертизы, восстановлению процессуального срока, обеспечению доказательств и пр.), а также в ходе совершения отдельных процессуальных действий вне судебного заседания;
меры воздействия подлежат применению к участникам судебного разбирательства без конкретизации последних; это закономерно порождает вопрос, какие из участников судопроизводства здесь подразумеваются: лица, участвующие в деле, либо иные участники процесса, либо судебные представители, либо все эти категории субъектов вместе;
о возможности применения названных мер воздействия председательствующий в судебном заседании обязан предупредить лицо, допускающее нарушение правил выступления в судебном заседании; то есть, иными словами, указанные меры воздействия следует применять только при совершении лицом повторного нарушения, первичное же нарушение всегда влечет за собой другую меру воздействия – предупреждение;
мера воздействия в виде ограничения выступления применяется, если «участник судебного разбирательства касается вопроса, не имеющего отношения к судебному разбирательству», а мера воздействия в виде лишения слова – если «участник судебного разбирательства самовольно нарушает последовательность выступления, дважды не исполняет требования председательствующего, допускает грубые выражения или оскорбительные высказывания либо призывает к осуществлению действий, преследуемых в соответствии с законодательным актом».

Реализация новых мер процессуального воздействия может быть сопряжена на практике с различными сложностями. Во-первых, данные меры будет достаточно сложно физически осуществить, поскольку и после ограничения выступления или лишения слова участник гражданского судопроизводства может продолжать говорить. Во-вторых, в связи с этим возникает вопрос, какое доказательственное значение может иметь информация, которая была сообщена участником судопроизводства в нарушение примененной к нему меры воздействия – уже после того, как ему ограничили выступление или лишили слова. В-третьих, оставлен без регулирования вопрос, насколько продолжительными могут быть соответствующие меры воздействия (в частности, возможно ли участника судопроизводства лишить слова до окончания рассмотрения дела и т.д.), возможно ли неоднократное применение данных мер. В-четвертых, использование анализируемых мер способно негативным образом отразиться на выяснении судом действительных обстоятельств дела, а значит, и на правильном разрешении дела по существу.