Рассмотрим наиболее актуальные решения судебной коллегии по делам интеллектуальной собственности Верховного Суда Республики Беларусь, опубликованные за период с 20.11.2023 по 24.10.2023 на сайте Верховного Суда Республики Беларусь.
О чем: О признании сделки недействительной
Суть спора: Определением экономического суда г. Минска по заявлению ООО «У» (далее ‒ истец) возбуждено дело об экономической несостоятельности (банкротстве) последнего, открыто конкурсное производство. Антикризисным управляющим в деле об экономической несостоятельности (банкротстве) назначено ЧТУП «А».
В пределах шестимесячного срока до начала производства по делу об экономической несостоятельности (банкротстве) истца между истцом и ООО «П» (далее – ответчик) был заключен договор, по условиям которого истец уступил ответчику исключительное право на товарные знаки, правовая охрана которых действовала в Республике Беларусь в отношении всех товаров и услуг, для которых эти знаки были зарегистрированы.
Истец в лице антикризисного управляющего в заявлениях суду просил признать частично недействительным по основаниям ч. 1 и 3 ст. 110 Закона Республики Беларусь от 13.07.2012 № 415-З «Об экономической несостоятельности (банкротстве)» (далее – Закон о банкротстве) (в настоящий момент данный Закон утратил силу. ‒ Прим. ред.) договор уступки, заключенный между истцом и ответчиком и зарегистрированный в государственном учреждении «Национальный центр интеллектуальной собственности» (далее – Национальный центр интеллектуальной собственности), по которому истец уступил ответчику исключительное право на ряд товарных знаков в отношении всех товаров и услуг, для которых знакам предоставлена правовая охрана в Республике Беларусь.
Заявленное требование истец аргументировал тем, что в отношении истца было возбуждено производство по делу об экономической несостоятельности (банкротстве) и открыто конкурсное производство. Договор уступки был заключен в течение 6 месяцев до начала производства по делу об экономической несостоятельности (банкротстве) истца не в его пользу по цене, существенно заниженной относительно рыночной (реальной) стоимости 6 товарных знаков, обычно взимаемой за аналогичные товары.
На дату совершения сделки в отношении указанных товарных знаков истец являлся устойчиво неплатежеспособным и располагал сведениями о неисполненных обязательствах перед другими кредиторами, его просроченная задолженность по состоянию на 20.03.2020 составляла 4 562 201,71 руб. Однако, несмотря на это, истец заключил оспариваемую сделку, в результате чего уменьшил количество своих активов и увеличил свою неплатежеспособность. Ввиду изложенного истец полагал, что сделка имеет характер дарения.
Выводы суда: Судебная коллегия пришла к выводу, что договор уступки исключительного права на товарные знаки был заключен между истцом и ответчиком в течение 6 месяцев до начала производства по делу об экономической несостоятельности (банкротстве) истца; на дату заключения данного договора последний не имел имущества, достаточного для удовлетворения требований кредиторов.
Вместе с тем, исходя из заявленных истцом оснований иска и норм Закона о банкротстве, судебная коллегия считает, что обязательным условием удовлетворения иска является наличие у оспариваемой сделки характера дарения (совершения ее не в пользу должника по цене, существенно заниженной относительно цены, обычно взимаемой за аналогичные товары), доказательств наличия которого истец суду не представил.
Учитывая, что вознаграждение по товарному знаку Х. по оспариваемому договору было выше его рыночной стоимости, по товарному знаку Д. фактически совпало, а по четырем товарным знакам Н., Х., G. и G. в натуральном выражении отличалось несущественно, судебная коллегия пришла к выводу, что истцом не доказано, что оспариваемый договор совершен не в пользу должника по цене, существенно заниженной относительно цены, обычно взимаемой за аналогичные товары, то есть имеет характер дарения.
Ввиду вышеизложенного при отсутствии совокупности всех условий, необходимых для признания оспариваемого договора недействительным на основании ч. 1 и 3 ст. 110 Закона о банкротстве, судебная коллегия пришла к выводу, что в удовлетворении иска следует отказать.
О чем: Об обжаловании решения Апелляционного совета при патентном органе
Суть спора: Компания «К» (владелец товарного знака «СOFIX») обратилась в Апелляционный совет с возражением против предоставления правовой охраны товарному знаку «HOTFIX». Возражение аргументировано тем, что товарный знак «HOTFIX» сходен до степени смешения с принадлежащим заявителю товарным знаком «СOFIX», имеющим более ранний приоритет, а товары и услуги, для которых указанным знакам предоставлена правовая охрана в Республике Беларусь, являются однородными, что является основанием для признания недействительным предоставления правовой охраны оспариваемому знаку в силу подп. 1.2 п. 1 ст. 5 Закона Республики Беларусь от 05.02.1993 № 2181-XII «О товарных знаках и знаках обслуживания» (далее – Закон).
Апелляционный совет, признав часть товаров и услуг оспариваемого товарного знака однородной части товаров и услуг противопоставленного товарного знака, отказал в удовлетворении возражения и оставил в силе предоставление правовой охраны в Республике Беларусь товарному знаку «HOTFIX» в отношении всех товаров и услуг, для которых он зарегистрирован. Апелляционный совет также в решении указал, что предоставление правовой охраны товарному знаку не противоречит подп. 1.2 п. 1 ст. 5 Закона, поскольку товарные знаки «СOFIX» и «HOTFIX» не являются сходными до степени смешения.
Посчитав указанное решение Апелляционного совета незаконным и необоснованным, компания «К» в порядке и срок, установленные законодательством, обратилась в суд с жалобой.
Выводы суда: Проведя сопоставительный анализ товарных знаков «HOTFIX» и «СOFIX», судебная коллегия пришла к выводу, что звуковое восприятие сравниваемых обозначений при их произношении в целом является разным, что обусловлено имеющимися в их начальной части различными слогами ‒ закрытого слога «хот» («hot») и открытого слога «ко» («co»). По мнению коллегии, указанные слоги, имея разное количество букв и звуков, расположенных в начальных частях обозначений, существенным образом влияют на долготу и ритмику звучания. Совпадающие конечные части («фикс»), являясь формантами, при отличии в сравниваемых обозначениях начальных слогов «хот» и «ко» не оказывают существенного влияния на сходство обозначений в целом, несмотря на наличие в них одинакового количества слогов, некоторых совпадающих звуков и их одинаковое расположение по отношению друг к другу.
Судебная коллегия также посчитала, что сравниваемые товарные знаки характеризуются различным общим зрительным впечатлением, формируемым с учетом буквенных различий в написании первой части сравниваемых обозначений («hot» и «co»), с восприятия которой потребитель начинает осмотр обозначений, а также разных видов шрифтов («СOFIX» ‒ Ariаl, «HOTFIX» ‒ Times new roman) и их размеров, которыми знаки выполнены. Использование в обоих товарных знаках латинского алфавита и наличие в них одинаковой форманты («fix») в конце слов не создает одинакового зрительного впечатления при восприятии знаков в целом.
Наличие семантического значения оспариваемого товарного знака «HOTFIX», имеющего смысловое значение (в переводе с английского языка на русский: «пакет исправлений», «горячая фиксация», «горячая заплатка», «исправление», «заплата») по сравнению с фантазийным словом «СOFIX», которое не является лексической единицей какого-либо языка, позволяет сделать вывод об отсутствии сходства оспариваемого и противопоставленного знаков и по семантическому критерию.
Таким образом, приняв во внимание фонетическое различие товарных знаков «HOTFIX» и «СOFIX», их разное общее зрительное впечатление, наличие смыслового значения у слова «HOTFIX» и его отсутствие у обозначения «СOFIX», судебная коллегия посчитала правильным вывод Апелляционного совета об отсутствии сходства до степени смешения указанных средств индивидуализации и, как следствие, отсутствии оснований для признания недействительным предоставления правовой охраны оспариваемому товарному знаку на основании подп. 1.2 п. 1 ст. 5 Закона.
